Иллюзионист Эйзенхайм

Критики почти сразу отметили склонность молодого чародея к жутковатым эффектам. В популярном номере «Призрачный Портрет» на затемнённой сцене помещался большой кусок белого холста, подсвеченный огнями рампы. Эйзенхайм делал пассы правой рукой — и на чистой ткани таинственным образом появлялось изображение, постепенно становясь всё ярче и ярче. Теперь уже нет никакого секрета в том, что на кусок небелёного муслина можно нанести рисунок при помощи особых химических растворов, которые, высыхая, становятся невидимыми; для получения голубого цвета используют сульфат железа, для жёлтого — нитрат висмута, для коричневого — сульфат меди, а проявить картину можно, распылив поверх слабый раствор цианистой соли углекислого калия. Пульверизатор был спрятан в рукаве фокусника. Эйзенхайм усиливал таинственный эффект, создавая портреты в полный рост, у которых, как у живых, двигались глаза и губы. Зловещий образ эрцгерцога, или чёрта, или самого Эйзенхайма по приказанию чародея читал вслух содержимое запечатанных конвертов, а потом исчезал по мановению волшебной палочки.

Каким бы искусным ни был фокусник, он не может заработать и удержать свою репутацию, не изобретя собственных оригинальных номеров. Было ясно, что неугомонный молодой волшебник не ограничится воспроизведением — хотя и очень ловким — уже известных трюков, и к 1890 году он стал регулярно включать в свои выступления поразительно оригинальные иллюзии. На сцену ставилось большое зеркало в резной раме. Одного из зрителей приглашали подняться, обойти вокруг зеркала и осмотреть его со всех сторон. Затем Эйзенхайм просил добровольца надеть красный плащ с капюшоном и встать примерно в десяти футах от зеркала, чтобы отражение было ясно видно аудитории; весь театр погружался в темноту, и только от самого зеркала исходило свечение. Доброволец в красном плаще поднимал руки, кланялся своему отражению, нагибался из стороны в сторону, в то время как отражение словно бы не слушалось его — вместо того, чтобы махнуть в ответ, оно складывало руки на груди и отказывалось отвечать поклоном на поклон. Вдруг отражение делало гримасу, выхватывало нож и ударяло себя в грудь. Призрачная фигура поднималась от отражённого тела, лежавшего на отражённом полу, и повисала в зеркале; вдруг она вылетала из него, проносилась мимо поражённого и нередко перепуганного зрителя и по велению Эйзенхайма растворялась в темноте. Эта непревзойдённая иллюзия ставила в тупик даже опытных фокусников, которые сходились только на том, что в зеркале был потайной отсек, где прятался помощник. Подсветка, возможно, была скрыта в раме между стеклом и посеребрённой подложкой; когда она разгоралась ярче, зеркало становилось прозрачным, и публика видела ассистента в таком же красном плаще. Появление привидения объяснить было труднее, несмотря на то, что подобные трюки демонстрировались с давних времён; некоторые утверждали, что призрак создавался при помощи скрытых волшебных фонарей, но ни одному другому фокуснику не удалось получить такого эффекта. Уже в эти ранние годы, ещё до того, как Эйзенхайм достиг совершенно неслыханных и пугающих результатов, в его иллюзиях было что-то зловещее; и даже ходили слухи, что Эйзенхайм был вовсе не обычным трюкачом, а настоящим магом, который продал душу дьяволу в обмен на власть над тёмными силами.

Эйзенхайм был человеком среднего роста, с широкими плечами и крупными руками с длинными ногтями на пальцах. Самой примечательной чертой его облика была мощная голова; густая борода, блестящие тёмные глаза и выпуклый лоб с редеющей линией волос оставляли впечатление необыкновенной умственной силы. Газеты отмечали незначительную, но весьма эффектную особенность: когда он, в глубокой сосредоточенности, наклонял голову вперёд, над его правой бровью становилась видна вена в форме перевёрнутой буквы Y.