Иллюзион

— А Интеллект — это тот кубик в фольге? — спросил он. — Большущий кусок кремния, искусственно одухотворенный создателями пятого поколения ИскИнов? Который стал настолько умен, что сумел заставить своих конструкторов служить себе и встал во главе вашего несчастно-счастливого общества? Так, наверное, и эта модель информационного счастья им придумана? И кто из вас двоих Большой Брат — ты или он?

Очкарик важно сплел пальцы на животе.

— Большой Брат — это всего лишь символ. На самом деле общество не может управляться одной личностью. Просветленный Интеллект — это всего лишь центральный узел в глобальной информационной сети, в которую включены все люди, являющиеся, таким образом, ячейками единой функциональной структуры.

— Но он способен оказывать воздействие на пользователей сети? Подчинять людей требованиям целостности структуры, например?

— Конечно. Целостность структуры — важнейший фактор, определяющий ее жизнеспособность. Подчинение определенным требованиям обязательно.

— Артификсы?..

— Инструмент регуляции системы, не более того.

— А где же обратная связь? — спросил Странник. — Может ли рядовой гражданин воздействовать на центр?

Очкарик покачал головой.

— Это абсолютно излишне. Равновесие нарушится, система рассыплется в прах.

Странник медленно поднял сжатый кулак. Очкарик поспешно шагнул ему навстречу, вытянув руки ладонями вперед.

— Не надо. Уничтожив его или меня, вы разрушите наш мир.

Он снял очки и устало протер платком потный лоб.

— Это же сердце мира, если вы еще не поняли. Вы же прошли колодец-пуповину. В нашей вселенной информация первична. Интеллект — это начало и сущность всего. Если говорить абстрактно, то мы все существуем внутри него.

Странник осторожно обошел неподвижный куб, обернутый фольгой.

— Аристотелевский разум? Изначальный, бесконечный, самовлюбленный и самодостаточный? Так вот какова модель этой вселенной...

Очкарик молчал.

— Насколько я понимаю, ты являешься инструментом, с помощью которого этот ящик общается с внешним миром... с миром внутри себя. И устанавливает законы, по которым существует этот мир?

— Грубая, но по сути верная аналогия, — вздохнул человек в свитере.

Странник насмешливо улыбнулся. И положил руку на куб, обернутый теплой снаружи фольгой. Спустя бесконечно долгие две секунды он оторвал ладонь от поверхности и осторожно поднес ее к своему лбу.

— Я не могу уничтожить тебя, не могу заставить принять то или иное решение, — сказал он медленно, закрыв глаза и приложив ладонь ко лбу. — Ты — искусственный интеллект, начало и сущность этого мира. Я могу тебя перепрограммировать.

Очкарик покачал головой.

— Ты способен взломать мою защиту. Но для того, чтобы разобраться в логических цепях, у тебя уйдут годы. Чтобы построить новую модель общества взамен существующей и проверить ее жизнеспособность, придется потратить всю жизнь. Ты ведь не собираешься так надолго здесь остаться, пришелец из других миров?

Странник усмехнулся.

— Я всего лишь прошью тебя программой-вирусом. Которая включит обратную связь. Монитор на стену!

На пустой стене возник большой плоский экран, а мгновением позже он ожил, показывая панораму множества камер наблюдения, установленных по всему городу. Камеры поочередно выхватывали из толпы улыбающиеся лица — одно со следами усталости и физического истощения, другое желтое от недосыпания, третье с грустными морщинами у глаз, воспаленных от слез. Странник недолго вглядывался в эту картину, потом опустил руку на поверхность куба.

— Нет! — крикнул Исполнитель.

Но было уже поздно. Программный код, сгенерированный мысленно Странником, влился в загадочный и непостижимый белый ящик Интеллекта.

— Что ты сделал? — с тревогой спросил Исполнитель. — Наделил их всемогуществом? Дал возможность не зависеть от общества? Возможность создавать собственные вселенные? Что бы ты ни дал им, их способности окажутся слабее, чем мои. Я все равно смогу подчинить их.

— Я же сказал: я изменю не их, а тебя, — улыбнулся Странник. — Камера: детализацию.

Камера выхватила из толпы лицо девочки, игравшей с парой кукол на бордюре пешеходной дорожки. Девочка подняла голову, лукаво улыбнулась и сказала прямо в экран:

— А Первый Исполнитель когда-нибудь ругается? Родители говорят, ругаться нельзя, это нехорошо. Но Первому Исполнителю, наверное, все можно. Я хочу, чтобы он выругался.

— Что за чертовщина? — удивленно сказал человек в очках.

Он перевел взгляд на улыбающегося Странника, и глаза его остекленели. Медленно он поднял руку и коснулся своих непослушных губ.

— Обратная связь, — улыбнулся Странник. — Ты будешь, как добрый джинн, как заботливый Большой Брат, выполнять все их желания.

На экране появился усталый старик.

— Хочу, чтобы здесь была скамейка. Как раз посередине пути от информатория к дому. Мне нужно отдохнуть.

Мрачный небритый хакер, ковырявший отверткой панель возле своего домашнего монитора, поднял глаза, покрытые сеткой кровяных жилок.

— Хочу узнать коды доступа в локальную сеть. Да, пароль администратора мне тоже не помешает.

Оборванный бродяга, ползущий по трубе канализации, воздел грязный кулак.