Иллюзия выбора

— Настя! Настя, ты в порядке?! — закричал мужчина в трубку.

— ПАААААА-ПААААА!!! — раздался девичий истеричный крик перемешанный с шмыганьем носом, слезами и воем отчаяния.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! НАСТЕНЬКА… — начал кричать в трубку мужчина, но звонок прекратился — МЕДВЕДЕВ! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ?! — вскочил бледный как снег мужчина.

Бурый только головой кивнул на экран проектора. В тот же момент на нем появился экран телефона Чекана. Еще мгновение и ему приходит сообщение от дочери. Фотография. Мужчина ее открыл и обомлел. Все в зале видели ее, а Дима даже ладонь ко лбу приложил, прикрывая глаза.

На фотографии была Настасья, сидящая в снегу и укутанная в одеяло. Девушка была вся в слезах и соплях, ее рот открыт в немом крике отчаяния. Перед ней стоял улыбающийся Коля, который делал селфи на ее телефон. Позади девушки стоял Лом расставив по два пальца каждой руки в стороны и так же улыбался. А на заднем фоне пылал родовой особняк рода Чекановых.

— Это что такое? — ошарашено спросил Михаил Игоревич.

— Вы сами поставили такие правила — вмиг улыбающийся Медведев превратился в серьезного и злого — В войне на уничтожение умирают не только войны рода, но и их члены. В том числе и дети.

— Они убьют ее? — спросил поседевший Чекан. У него и так прослеживалась седина в волосах, а сейчас у него прослеживаются русые волоски в седине.

— Не знаю. Вы же должны понимать, это мальчишки, которые лишились своего дома.

— Все что угодно, только прикажи им сохранить ей жизнь! — воскликнул Георгий Михайлович, падая на колени перед Бурым.

— Тогда выслушайте мое предложение — сказал мужчина, забирая у Дима папку с бумагами.

— Ты же мимо проходил — заметил Михаил Игоревич.

— Я могу и мимо пройти. У тебя еще много особняков осталось?

Шувалов побагровел, но ничего не ответил.

— Тогда выслушайте меня. Предлагаю подписать договор, что наши дети ни при каких условиях не окажутся втянуты в наши разборки. Я считаю, что дети не должны отвечать за грехи своих родителей. Таким образом вы обезопасите своих детей, а я своих.

— Я согласен! — тут же вскочил Георгий Михайлович и подписал выложенный листок, даже не читая его. Очень уж сильно он волновался за дочь.

Кузнецов, который порвал рубашку Спирина и замотав ему культю, молча подошел и подписал. Он не хотел участвовать в этой войне, но долг обязывает его.

— Я возьму ответственность за Спириных в виду его недееспособности. Он выходит из этой войны и не будет никаким образом в ней участвовать или помогать кому-либо — сказал Синицын.

— На, пиши — вытянул пустой лист и ручку из папки Бурый и передал ему. Синицын молча взял и стал писать расписку.

— Не доверяешь слову аристократа? — спросил Шувалов улыбнувшись.

— Ты даже знаешь почему — ухмыльнулся Бурый, а улыбку ушла с лица Шувалова.

Мужчина встал и тоже подписал договор. Взяв договор и расписку, он передал их Диме и тот вышел.

— Вов, скажи, где твой старший был весь год? — спросил Николай Петрович.

— Там, где не светит наше солнце, наверное — произнес Медведев.

— Мой сын жив? — спросил с затаенной надеждой Синицын.

— Жив, и даже здравствует. Вот только ведет себя как моральный урод.

Мужчина тяжело вздохнул. Да, не уследил он за воспитанием приемника.

В этот момент вернулся Дима с копиями и все аристократы подписали, что копия верна.

— Ну что, мужчины. Главное, за чем я пришел сделано…

— Что с Настей?! — перебил его Георгий Михайлович.

Медведев посмотрел на сына, и тот сказал:

— На КПП сидит в тепле и уюте. Ребята ей какао с зефирками сунули по совету Ани.

— Нормально все будет. Но ты объясни девочке, из-за чего это произошло. Что вы такие хмурые? — улыбнулся мужчина — Новый год на носу! Как же я к вам и без подарка?

После чего Владимир достал из папки папку поменьше и кинул ее на стол.

— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! — воскликнул Шувалов, вскакивая и роняя стул.

В помещении наступила тишина. Только Бурый с Джагером смотрели на аристократов и улыбались во всю ширину своих лиц.

Да они поступили максимально дерзко. Их игра выйдет на новый уровень, но мужчинам не привыкать к резкому повышению сложности и отсутствию ресурсов. А теперь у Владимира еще больше возможностей благодаря старшему сыну и его женам.

— Это невозможно! — продолжал причитать Михаил Игоревич.

На столе лежала нотариально заверенная копия пакета документов на принятие титула графа.

— Может, Миша, может. По закону у меня есть год. А после поговорим.

— ЖУЛИК!

— Мне бы тогда не дали титул — усмехнулся мужчина — В общем мне так с вами понравилось общаться, что я непременно на следующий новый год вам снова подарки сделаю — рассмеялся мужчина и вышел из помещения. За ним вышел его сын и последним вышел здоровяк со щитом.

Повисла гнетущая тишина, которую пронзил смех Кузнецова.