Одновременно с этим специальная служба внешней разведки (ССВР), департамент военной разведки Минобороны, департамент контрразведки (ДКР) МВД, департаменты военной полиции Минобороны и пограничной полиции МВД Грузии вели более тонкую и изощренную игру против российских спецслужб. Их главная задача состояла в том, чтобы породить у руководителей России, Абхазии и Южной Осетии иллюзию зыбкости режима Саакашвили, наличия в стране мощной оппозиции и тем самым вызвать соблазн сместить его. Для чего активно использовалась агентура грузинских спецслужб в среде грузинской оппозиции, которая затем была подставлена российской разведке. Выполняя задания ДВК МВД и ССВР, она исправно снабжала своих российских кураторов тонко подготовленной дезой о мощи оппозиции и росте протестных настроений у населения. Позже с экранов телевизоров агенты-провокаторы бахвалились тем, как они ловко водили за нос российских разведчиков и не жалели черной краски, расписывая их зловещие замыслы по ликвидации «самого демократичного и неустрашимого президента» — Саакашвили.
Вольно или невольно на эту шпионско-пропагандистскую мельницу лил и бывший шеф спецслужбы Грузии И. Гиоргадзе. После неудавшегося покушения на Шеварднадзе в 1995 году он был обвинен в его подготовке и вынужден скрываться за пределами Грузии. Его заявления, что «дни режима Саакашвили сочтены» и он вот-вот рухнет, как трухлявое дерево, а также обещания «высечь этого розового мальчиша-плохиша крапивой» порождали у некоторых политиков в России и Абхазии иллюзию нежизнеспособности власти в Тбилиси и вызывали соблазн воспользоваться ситуацией.
Что касается российских генералов, то они и без того рвались в бой, чтобы поквитаться за все прошлые унижения. А вчерашние «пиджаки»-студенты Саакашвили и Окруашвили не скупились на еще более хлесткие оскорбления в их адрес и адрес президента России.
Апофеозом этого грандиозного шоу стал внезапный «мятеж» взбунтовавшегося уполномоченного президента Грузии в Западной Сванетии (верхняя часть Кодорского ущелья Республики Абхазия) Эмзара Квициани. Тот самый Квициани, который во время грузино-абхазской войны 1992-93 годов возглавлял отряд «Монадире» («Охотник»), укомплектованный сванами. Именно этот отряд не позволил абхазской стороне установить контроль над верхней частью Кодорского ущелья, а после прекращения войны фактически обеспечивал контроль за этой территорией. Позже, осенью 2001 года не без участия Квициани отрядом боевиков Р. Гелаева была предпринята попытка прорыва в Абхазию.
В декабре 2004 года указом президента Саакашвили Квициани был снят с должности уполномоченного президента Грузии в Западной Сванетии. В апреле того же года министр обороны Грузии И. Окруашвили подписал распоряжение о расформировании отряда «Монадире». Ни то ни другое Квициани не выполнил. Более того, наметилось потепление его отношений с вождями революции роз. Он пригласил Саакашвили, спикера и премьер-министра посетить форпост Грузии в стане «мятежников» — Западную Сванетию и ознакомиться с жизнью живущих в нем сванов. В Тбилиси пообещали. И здесь между Саакашвили и Квициани пробежала неизвестно какая собака. Хвалебные оды в адрес Мишико (Саакашвили. —
Подходил к концу июль. Небывалая жара не могла сбить накала политических страстей, бушевавших в Тбилиси. Площадь перед парламентом стала ареной для бесконечных митингов оппозиции. Среди нее находились многочисленные агенты спецслужб Грузии. И оппозиция, сама того не подозревая, невольно стала массовкой в спектакле: «Миша, гоу хоум в Америку». Сам он внезапно исчез с экранов телевизоров и не подавал голоса.
И здесь настал час для Квициани. 22 июля 1996 года «мужественный борец за демократию» призвал народ Грузии «сбросить тирана» и объявил о том, что он и Западная Сванетия не признают власти Саакашвили. После чего Квициани, как заправский голливудский актер, принялся картинно позировать перед объективами телекамер ведущих российских и некоторых западных телеканалов. При этом мало кто заметил нескладно сидевшую на нем новенькую, только поступившую со склада камуфляжку, и нелепо болтавшийся за спиной автомат. Внимание телезрителей больше привлекли его дерзкие заявления о «последних часах режима Саакашвили», а также решительный тон выступлений оппозиции в Тбилиси.