Иллюзия страха

— А вдруг можно, просто никто никогда об этом не задумывался, — предположил Иван. — Теперь нам тут в сыщиков играть, а менты мы неважнецкие, если честно.

— Какие есть. Других не будет, — отрезал Марк.

— И то правда, — разогнулся Эльнар Гасанович и посмотрел на троицу. — Это у нас только название громкое: Седьмой отдел! Отдел по борьбе с преступностью! А по факту, что? Собрали самых сильных и головастых, чтобы следили за тем, чтоб наши людей до суха не выпивали. Вот и весь сказ! Мы на самом деле - Отдел по сохранению нашего общества в тайне от человеков!

Кирилл покачал головой. Все правда. Вспомнил заголовки газет полуторогодовалой давности: «Найден труп девочки десяти лет с потрескавшейся серой кожей и кровавыми глазами!» Устали тогда память чистить свидетелям.

Марк же заявления Эльнара проигнорировал. Был согласен, но работа есть работа, так что работают как умеют и с чем имеют.

— Зачем такие сложности? — начал говорить Голицын вроде ни к кому не обращаясь и в тоже время ко всем сразу. — Голодный Акудзин может просто постоять под окнами роддома или хосписа. Ну или напугать кого до смерти и стереть память. Зачем ему страх своего собрата? А главное — как он это сделал? Я вот не чувствую твой страх, Кирилл.

— О чем ты? — удивился Калинин.

— Лена подходит под этот типаж. Ты наверняка за нее боишься, но никто не чувствует этого.

Иван повернулся к Кириллу, словно ища в глазах друга подтверждение слов Марка. Кирилл прикрыл глаза на секунду и выдохнул:

— Я ее спрятал.

— Хорошо, — понимающе кивнул Марк. — Значит, нам надо ответить на главный вопрос: а точно ли это кто-то из наших? И для этого мне надо будет поднимать древние как говно мамонта книги.

— И что ты хочешь в них найти? — скептически хмыкнул Ворон.

— Что-нибудь, что намекнет на то, что мы все-таки можем быть уязвимы.

— То есть будешь искать «осиновый кол» против нас же?

Марк кивнул и хищно улыбнулся:

— И осиновый кол, и серебро, и святую воду. Мы сами против себя оружия не искали, но вдруг это делал кто-то другой. Люди, например?

— Или русалки, — усмехнулся Иван, вспомнив смешную девчонку с синими волосами, которая от страха съездила ему по лицу в больнице.

— Ну эти вряд ли. Наши интересы не пересекаются. Кирилл, надо все-таки проработать связи этих девочек, найти общее, общих знакомых, например.

— Займемся, — кивнул Кирилл.

— А труп Васнецовой еще в морге?

— А где ж ему быть? — ответил Эльнар Гасанович. — Я закончил. Забираю и эту тоже.

— Я, пожалуй, прогуляюсь с вами, — заявил Марк. — Хочу увидеть, что там внутри.

Глава 7

— Ты! — Жанна ткнула пальцем Марку в грудь. — Я лечить синяки твоим девкам не нанималась!

— Жаннет, милая, конечно, не нанималась, — примирительно поднял он руки. — Но у тебя ведь целый штат медиков! Поручила бы студенток студентам!

— Нормальные студенты в это время спят! — прошипела она.

Хотела ещё что-то добавить, но дверь в холодильник отворилась, и Сухой предложил им зайти. Марк натянул маску, усмехнувшись под ней, и, галантно поклонившись, уступил даме дорогу.

— Шут! — бросила Прохорова и вошла в зал.

Посреди помещения стояло два стола, на которых лежало два почти одинаковых тела — молодые светловолосые девушки, обе с раскрытыми грудными клетками.

Марк приблизился, обошел сначала один стол, внимательно осматривая внутренности, затем второй. Картина была одинаковая — черная слизь, похожая на смолу, заливала органы, а сущности не было, хотя обе девушки несомненно принадлежали к акудзинам.

— Можно в двух словах: что это за хрень? — попросил Марк, поморщившись.

— В двух словах сложно, — вздохнул Сухой и, облокотившись на свободный стол, стоящий у стены, пояснил: — Мы сами не знаем. Ну то есть это какая-то железистая ткань со следами гнили.

— Гнили? — удивился Марк.

— У меня есть теория, и Эльнар Гасанович тоже склонен так думать... В общем, сущность у акудзин полноценный орган, как второй желудок. Всем известно, зачем нам два желудка — один, чтобы поддерживать тело, второй, чтобы поддерживать силу. Без подпитки эмоциями людей он не работает. Ну не прыгнешь ты дальше двух метров голодный! Так вот сущность и не даёт телу старится так, как это происходит у людей. Вот Эльнар Гасанович, например, — Сухой подмигнул коллеге, — выглядит на шестьдесят людских, а по факту сто сорок минуло. Органы наши даже после смерти остаются в относительном порядке, а сущность так и продолжает работать, но уже отключенная от сознания. Именно поэтому мы сжигаем мертвецов. Ну а почему мы это делаем, вы нам, Марк Юрьевич, скорее расскажете, ведь вы историк.

— Мы пришли из огня и уходим в огонь... — пробормотал Марк.

— Верно! Не меняем ничего, ибо наши предки прекрасно описали, что происходит, если нарушить целостность сущности другим путем.

Марк глянул на медиков. Он понимал, о чем речь. В их книгах прекрасно описывалось, что после смерти носителя сущность нельзя ликвидировать иначе, чем через сожжение. В противном случае она могла повести себя непредсказуемо: от переселения в животного и создания тем самым неведомой твари до небольшого апокалипсиса, равноценного взрыву мощной боеголовки.