Иллюзия смерти

Сквозь слезы я разглядываю огнестрельное оружие, которое держу в руке. Ощущение лежащей в ладони рукоятки странным образом знакомо мне, я знаю, что мог бы убить Салливана одним прицельным выстрелом, хотя не стрелял никогда в жизни.

Продрогший, я снова подхожу к своей машине. Холодные слезы высыхают у меня на щеках, я крайне подавлен. Что теперь делать? Что делать, черт возьми?!

Избавиться от трупа, как я уже подло поступил с телом Викки? Бросить и ее тоже в какую-нибудь яму? Нет, на сей раз я отказываюсь. Я не убийца. Сейчас я оденусь поприличнее и пройду пешком тридцать километров до города. И все им объясню. А если они меня посадят, тем лучше. Так бы поступил Тедди.

И в тот момент, когда я собираюсь захлопнуть багажник, тело женщины начинает содрогаться.

* * *

Подхватив незнакомку на руки, я опрометью бегу к шале. Она дышит. Я бережно опускаю ее на диван, накрываю пледом, подбрасываю в камин толстых поленьев. У нее раскаленный лоб, я кладу на него мокрое полотенце. Ее худое обнаженное тело носит следы жестокого обращения. Судя по обломанным ногтям и ссадинам от веревки на лодыжках и запястьях, она, похоже, много дней провела связанной. Меня переполняет жалость к ней, я представляю себе, как она мучилась в руках Салливана. Я сам создал этого монстра и знаю его как облупленного. Чтобы вообразить его, чтобы соорудить его душу, я воспользовался всем тем, что только есть худшего в человеке: садизм, жестокость, извращенность… И никакого сострадания, ни малейшего доброго чувства. Орудие уничтожения. Если тот, кто занял место моего персонажа-убийцы, до такой степени копирует его, то…

Бедная женщина, бедная Люсиль… Ее губы шевелятся, она что-то бормочет во сне. Она так слаба, что я предпочитаю не будить ее. Что видели ее глаза?

Где она была заперта? Как выглядит ее истязатель? Мне надо задать ей столько вопросов.

Я долго меряю шагами комнату в поисках решения, оно не приходит. Я пытаюсь размышлять. Бесполезно. Машинально подъедаю остатки продуктов. Мне хочется только одного: чтобы она скорее очнулась, чтобы рассказала мне… Сейчас я ощущаю такую близость с ней, как если бы…

Мне непременно надо чем-то себя занять, отвлечься от переполняющей меня боли. Я усаживаюсь с листом бумаги позади спящей женщины и маниакально принимаюсь набрасывать карандашом поселившуюся во мне черноту. Как бы страшно и немыслимо это ни показалось, но продолжение истории «Уробороса» само возникает в моем сознании, мне даже не надо задумываться. Это развитие сюжета о гнусном деле со следом, в котором убийца Дэн Салливан решает через два года вернуть Тедди его полумертвую жену. Зомбированную женщину, освобожденную только ради того, чтобы заставить его еще больше страдать и показать ему власть убийцы, его силу. Несколькими штрихами я набрасываю прикрепленный к входной двери коричневый конверт. Потом Тедди, вскрывающего этот конверт, сидя на полу по-турецки, – как на обгоревшем рисунке, который я обнаружил перед камином. Затем альбом, посвященный отпуску в Марокко, находку в багажнике и, наконец, ожидание, когда Люсиль придет в себя.

В трансе я встаю с места, лоб у меня взмок. Я рисовал с чудовищной скоростью. Тедди вибрирует во мне, я ощущаю его тревоги так же отчетливо, как свои собственные. Он причиняет мне боль, ранит меня, грызет меня изнутри. Как всегда, как с каждым новым томом, он живет во мне.

Неожиданно Люсиль шевелится на диване, я бросаюсь к ней. Почему я сказал Люсиль? Это не Люсиль, это какая-то незнакомая женщина, похожая на Люсиль! Ее глаза на мгновение открываются, они зеленые, – разумеется, я это знал. В них я читаю ужас, испуг, потом, когда она замечает меня, – внезапное успокоение. Она притягивает меня к себе, обнимает, долго и глубоко вздыхает. Я готов заплакать, покоряюсь ей и закрываю глаза. Это Катя, она на миг вернулась. Я вспоминаю ее духи, ее грудь, прильнувшую к моей, – как бы мне хотелось, чтобы это мгновение длилось всю жизнь. Люсиль вдруг бормочет какие-то слова, я их не понимаю. Я немного отстраняюсь, сердце у меня бьется так сильно, что я почти задыхаюсь. И почти тотчас ее ногти впиваются мне в спину, руки невольно падают вдоль тела, она вздрагивает в последний раз.

Она больше не дышит.

Я с криком набрасываюсь на нее, колочу по горячей груди, силюсь вернуть ее к жизни. Она неподвижна, совсем неподвижна! Тепло быстро покидает ее тело – я чувствую это прижатой к ее плечу щекой. Не знаю, сколько времени я провожу в таком положении. Мне кажется, будто эта незнакомая женщина разрывает мне сердце. Как если бы я во второй раз потерял Катю. Как если бы мое сердце разрывалось… от любви…

Я принимаюсь плакать. Боже мой, то, что я ощущаю в глубине души, потрясает меня. Я люблю эту незнакомую мне женщину.

Когда я выпрямляюсь, сил у меня больше нет ни на что. С крайней осторожностью я беру тело на руки и выхожу на порог шале. Я долго целую ее холодные губы, а затем оборачиваюсь. К стене, так, чтобы я заметил, прислонена лопата – будто приглашение сделать, что положено.

Будто случайно.

* * *

27-е