Иллюзия смерти

Спустя некоторое время, возможно час или два, откуда-то издалека доносится гул. На сей раз – не с дороги, а с неба. Леа высовывается из окна и смотрит вверх. Среди крон деревьев то и дело мелькает точка и движется в их сторону. Наверняка это полицейский вертолет. Он летит довольно низко, на средней скорости. Должен пролететь прямо над их машиной. Леа включает фары, но они не зажигаются.

– Черт возьми! Они же работали! Что случилось?

– Похоже, аккумулятор сел.

Она больше его не слушает и продолжает кричать, задрав голову к небу, даже если это и бесполезно. Марк прекращает свое занятие и, не двигаясь, слушает, как лопасти пропеллера рассекают тяжелый воздух. Неожиданно он меняет направление и направляется к солнцу. Новый удар для Леа. На этот раз она готова взорваться. Она с неприязнью смотрит на Марка:

– Аккумулятор не мог сесть! Когда ночью я включала фары, они прекрасно горели.

– И все-таки за это время он мог полностью разрядиться. Лампочка в салоне кажется крохотной, но даже она потребляет энергию. И как вы можете быть уверены, что какой-нибудь там электрический контакт не выкачал весь оставшийся заряд?

Леа хочется влепить ему пощечину. Этот тип уж очень спокоен, ему нельзя верить.

– Черт подери, почему вы не кричали вместе со мной?

– Для чего? Они все равно не могут нас услышать.

– На вашем месте любой бы кричал. Это инстинкт самосохранения.

– Значит, у меня его нет. Эти вертушки регулярно облетают окрестности. Они, главным образом, выслеживают браконьеров, но не здесь, а намного выше, в горах.

Один глаз у него вращается в глазной впадине, как шарик от пинг-понга. Вторым он уставился на Леа.

– Да и вообще, с какой стати они будут нас искать, если никто не в курсе, что мы пропали? – добавляет он.

Леа понимает, что сейчас он прощупывает почву и следит за ее реакцией. И хотя он скован в движениях, все равно может преспокойно уложить ее на месте ударом кулака или просто придушить. Она весит пятьдесят килограммов, он, по-видимому, вдвое больше. Она бессознательно одергивает на себе майку, заметив, что грудь слишком выпирает. Тут же жалеет об этом и делает вид, что согласна с ним:

– Да, вы правы, наверное, браконьеры…

Она отворачивается и закрывает глаза. Главное, сохранять спокойствие. Не пробуждать в нем инстинкты и страхи – всего того, что превращает мужчину в зверя.

Но внутри у нее все кипит, она уверена, что с ним что-то нечисто.

Она уверена, что жандармы ищут его.

Он не хочет, чтобы его нашли, и сделает все, чтобы им не попасться.

* * *

Леа страшно. Она пытается вспомнить, как они встретились с Марком. Бесконечное ожидание, безрезультатные звонки во все мастерские в округе. Конечно, было уже поздно, здесь не так часто случаются дорожные происшествия. Останавливается старая колымага. Из нее выходит парень с внушающей доверие улыбкой. Ничего странного или подозрительного в его поведении. Обычный парень, который едет в какую-то тмутаракань и готов выручить хорошенькую девушку. Леа села к нему, поскольку у нее не возникло ни малейшего опасения. А кто бы на ее месте предпочел рискнуть и провести ночь на дороге, закрывшись в своей тачке, в глуши Жеводана?

Теперь она больше не решается смотреть на Марка, боится, что он прочтет ее мысли. Если ему удастся освободиться, что тогда будет? Он бросит ее здесь? Убьет, потому что она сможет его опознать? А может быть, решит сперва получить удовольствие? Воспользуется случаем?

Она не знает, что и думать, мысли путаются. А что, если она все это просто нафантазировала? Вдруг этот вертолет и вправду выслеживал браконьеров, а Марк всего-навсего жалкий тип, который намерен два месяца дохнуть от скуки в шале на природе? С такой физиономией он вряд ли имеет успех у девушек. Тогда остается рыбалка, охота, одиночество: в конце концов, все логично.

Ей хочется притвориться, что она спит, но не получается из-за мух: они жужжат и высасывают из нее кровь и пот. Она не может удержаться и отгоняет их резкими однообразными движениями, как автомат. От жажды у нее распухло горло, и ей уже не на шутку хочется писать. Вот уже два или три часа в машине стоит невыносимая жара. Солнце в зените, и листва не защищает крышу и заднее стекло от палящих лучей. Ко всему прочему, еще сильнее пахнет стоячей водой, гнилью.

Проходят часы, в ее состоянии это как удары под дых. Марк обливается потом, но рукава джемпера все равно не засучил. А все из-за мух. Он убивает их, как только может, ругаясь, даже причиняя себе боль: он так сильно зажат, что иногда резко обо что-то ударяется. Она смогла убить только трех мух и развлекается, нанизывая их на рыболовный крючок, оказавшийся бесполезным.