Иллюзия отражения

Ален Данглар снова замурлыкал какую-то мелодию, и я с вящим удивлением узнал в ней знаменитую балладу о Стеньке Разине... «И за борт ее бросает в набежавшую волну...» Откуда ее знает барон? Бывал в России? Или еще в СССР?

Нет, я точно очень устал. Крепко. И «Стеньку», и «Коробочку» ежевечерне исполняют в двух из пяти русских ресторанов Саратоны.

– Я не убивал Арбаеву.

– А кто ее убил?

– Господин префект, я сообщил вам всю информацию, которой обладал. Не соблаговолите ли вы, в силу должности и полномочий, коими наделены волей, как я полагаю, богатейших и влиятельнейших финансовых кланов, или предъявить мне обвинение, или поступить иначе, в соответствии с законом, справедливостью и долгом?

– О. Хорошо сказано. Хотя и не без иронии. Но вы же взрослый человек, господин Дронов, и должны понимать: закон, справедливость и долг порой не только не дополняют, но – исключают друг друга.

Я задумался. Ну как ему объяснить?.. Мне и без того нелегко было подобрать английский эквивалент слова, хоть отдаленно напоминающего русское «справедливость». Слова же «совесть» в английском языке нет вовсе. Лишнее.

– Почему бы вам не поверить мне и не задуматься над версией о наркотиках?

– Вы так и не убедили меня, что это был наркотик, а не безобидные лепешки для свежести дыхания.

– Алина называла это «чако».

– «Чако»? Никогда о таком не слышал. – Лицо префекта сделалось каменно-непроницаемым, холодные голубые глаза превратились в два кусочка мутного льда, сквозь который не разглядеть было уже ничего.

Глава 11

Все люди делятся на тех, кто отдает приказы, и тех, кто их добросовестно исполняет. Почему-то считается, что тот, кто будет потом приказывать, сначала проходит путь исполнителя. Вот уж нет. Эти ребятки начинают командовать сразу, будучи еще зелеными лейтенантиками или самыми младшими из младших научных сотрудников: стадию курсантов и лаборантов такие минуют тоже в состоянии начальников: отделения салаг или уборщицы лаборатории бабы Клавы и двух подопытных крыс.

Есть, конечно, люди независимые, но в независимости этой, которая со стороны многим кажется свободой, столько же неприкаянности, неуверенности и тоски... Это я знаю точно.

Кто мой визави по положению? Отдающий приказы или исполняющий? Этого я пока не понял.

– Проведите экспертизу, – посоветовал я Данглару. – Это поможет.

– Поможет? Что поможет, господин Дронов? И чему?

– У Алины оставалось еще несколько таблеток. Она предлагала мне попробовать, но я отказался.

– Видите ли, господин Дронов... Еще до моего приезда и за время нашего разговора в гостиной мои сотрудники тщательно обыскали номер и осмотрели все вещи Алины Арбаевой. Ничего похожего на таблетки, наркотики или даже на упоминаемую вами коробочку в номере не найдено. Ничего экстраординарного, вы поняли, господин Дронов, не обнаружено. И это – факт.

– Я понял, господин Данглар. Только...

– Что – только?

– До вашего приезда здесь толклось много людей.

– Это были мои люди. Они очень хорошо обучены и дисциплинированны.

– Верю. Были и гостиничные. Персонал. А коробочка с таблетками ма-а-аленькая, неприметная.

– Я учту это, господин Дронов, – холодно кивнул Данглар. – Но своим сотрудникам, их профессионализму и вниманию я доверяю больше, чем вам. Надеюсь, вы извините меня за это.

– О да.

– И еще, господин Дронов. Вы рассказали о стычке с постояльцами отеля, которые сопровождали Арбаеву.

– Да, и это правда.

– Так вот, Иван Савин послал на место происшествия автомобиль. На шоссе никого не оказалось. И ничего, кроме битого стекла.

– Выходит, на попутке добрались. Или на такси.

– И еще, господин Дронов. К нашему вящему сожалению, никаких новых постояльцев с указанными вами Ивану Савину приметами в гостинице вчера не регистрировалось.

– Значит, девушка ошиблась. Но прилетели они одним бортом с ней. – Внезапно я осекся, помолчал, добавил: – Может быть. – Потер озадаченно макушку.

– Что-то вспомнили еще, господин Дронов?

– Нет. Просто подумал, что эти парни могли уже и улететь ближайшим рейсом.

– Бортов ночью с острова не было.

– Частным самолетом, яхтой, катером, вплавь.

– Вплавь? До материка? Забавно. Но вам, я вижу, совсем невесело.

– Совсем, – подтвердил я кивком.

У моего собеседника в кармане озабоченно запиликал мобильный. Никакого Моцарта и прочей романтики – отрывистые, раздражающие переливы офисного пошиба.

Ален Данглар деловито поднял аппаратик к уху. С полминуты слушал, кивнул, нажал отбой.

– Поскольку вы уже все одно расстроены, господин Дронов, я вас еще немного огорчу, а?

Что я могу объяснить этому породистому англосаксу и французскому барону? Что слово «огорчить» имеет в моем родном отечестве вполне определенный смысл? И вовсе не тот, что на Западе?

– Если только немного, – ответил я и растянул губы в евроамериканском невеселом оскале «cheese».

– На остров вылетел господин Арбаев.

– Надо полагать, с чадами и домочадцами.

– Вы думаете, он привезет всю семью?

– О нет. Только дюжину пареньков с душами жесткими, как наждак, и массой огнестрельного железа.

– Вы находитесь в цивилизованной стране, господин Дронов, и под защитой закона.