Иллюзия

– В вашем распоряжении будет вот такой, – показала прибор, похожий на пульт от телевизора. – Десять интерьеров, как вы и заказывали, но с разными горами, также десять вариантов погоды: от затишья до порывистого ветра. Ещё я…

– Хорошо, – тут же сказал мужчина, что до этого молчал. – Я принимаю ваш проект, вы меня поразили, но надо будет кое-что доработать. Вы не против?

Для Татьяны это был триумф, она смогла сделать то, что другим было не под силу. Теперь знала все тонкости 3D проекции и как использовать реальный мир, создавая необычные интерьеры, которые проецировались через чип идентификации человека.

Иногда она специально снимала очки, чтобы видеть людей такими, какие они есть, чтобы видеть здания, траву и птиц. Ей казалось, что вернулась в детство, что она всех видит, а её нет. Система была так устроена, что как только Татьяна снимала очки, она выпадала из поля зрения. Порой это выглядело прикольно, даже смешно, вот шла, подходила к остановке и, сняв очки, проходила через турник без оплаты. Её мог потерять собеседник, словно растворялась в воздухе, а спустя некоторое время могла появиться в другом конце комнаты.

В своей квартире она создала не один десяток личных интерьеров, начиная от мрачного подземелья, где тянуло холодом и сыростью, до воздушного, словно ты лесной эльф. Её мир изменился и уже не пугал голыми стенами, если снимала очки. Татьяна понимала, что всё, что её окружает, это иллюзия, а настоящий мир система скрыла проекцией в сознании человека.

Но чипы приживались не у всех, проявлялись признаки отторжения, этих людей вычисляли, вылавливали специальные программы. За поимку уклониста, так называли тех, кто не хотел использовать чип идентификации, полагалась премия. Это больше напоминало дикий запад. Охота за головами.

– Мне нужен интерьер для подземного перехода, но в нём надо кое-что изменить.

Это был необычный клиент. Как позже узнала Татьяна, он был охотником на уклонистов, поэтому продумал свою тактику для ловли. В местах, где проходило много народу, он устанавливал свои тирапины, которые могли наложить поверх уже существующего дизайна свой. Но дизайн был успокаивающим, а вот на серой стене, в точке, где стояли камеры, он рисовал яркий рисунок. И если ваш чип сбойный или не распознает 3D визуализацию, то уклонист невольно обратит внимание на яркие граффити. Это было просто.

– Почему они не хотят модернизировать свои чипы? – как-то спросила Татьяна Оксану, что посоветовала ей снять очки.

– Идёт отторжение, это болезнь. Даже искусственные нервы не приживаются. А есть те, кто умышленно повреждают чип, считают, что так человек переходит в машину. Есть сектанты, что молятся натуралу, с ними трудней, они осознанно идут в карантинную зону. Но насколько мне известно, их всегда стерилизуют, иначе понимаешь, что может произойти.

– Сектантов?

– Всех, кто попадает в карантинную зону, у них ведь нет чипа, а значит, нет контроля над рождаемостью. Если их оставить и не трогать, через пару поколений они расползутся по миру.

– Это ужасно, – сказала Татьяна.

– И я о том же, пусть сидят в своих резервациях.

– Нет, я не о том, а что их принудительно стерилизуют, у них ведь есть право, они ведь граждане. То есть ты хочешь сказать, что все, у кого чип не прижился, подлежат стерилизации?

– Верно, все без исключения. Поэтому береги свой чип, он уникален, и ты уникальна, и твой дизайн уникален. Мы и есть будущее земли.

3. Путь

Настоящие время.

Теперь Руслан знал, почему его окружают серые стены, и для чего эти полосы. Ему так же, как и старику, было тяжело признать, что всё, что он раньше видел, было иллюзией, а его королевская спальня, которую так любила Галина, просто обман. Он уснул, но просыпался от криков, что доносились со стороны улицы. Утром, ещё более уставшим, подошёл к женщине дизайнеру.

– Меня зовут Руслан. Спасибо, что рассказали, не знаю, как теперь с этим жить.

– Счастье в неведении?

– Верно, – ответил Руслан. – И что теперь?

– Татьяна, – представилась женщина. – Вы уж извините, наверное, не стоило вам этого говорить, но вы все равно рано или поздно сами бы догадались.

– Что-то я уже стал понимать. Моя жена после сбоя не узнала меня, выставила за дверь, а когда я ночью пришел ее навестить, она, услышав мой голос…

– Система не всё меняет, что-то вы сами изменили, но даже не помните, где и как. К примеру, вы взяли краску для волос «цвет спелого баклажана», ваш чип считал её код, и вы покрасили волосы. Система всё запомнила, но в реальности это был всего лишь шампунь, цвет не изменился, но теперь система любого, кто посмотрит на вас, пропишет в его сознании, что у вас волосы цвета спелого баклажана. То же самое и с внешностью.

– Скоро нечего будет есть, продуктовые магазины давно разграбили, там кроме соли и перца ничего не осталось.

– У меня дед, – на коляске подъехал АП и решил присоединиться к разговору, – жил за городом и работал на земле.

– Земли нет, и уже давно.

– Есть, я лично видел, – возмутился АП.

– Может она раньше и была, но город так разросся, что у него нет конца.