Иллюзии Доктора Фаустино

Хотя я не большой поклонник всяких символов и аллегорий, должен все же признать, что доктор Фаустино – персонаж, имеющий некий символический и аллегорический смысл. Как личность он представляет все современное поколение: это доктор Фауст в миниатюре, но без магии, без дьявола, без прочих сверхъестественных сил, к помощи которых прибегал гётевский Фауст. Он представляет собой сплав из пороков, честолюбия, фантазий, скептицизма, безверия, похоти и т. д., которыми заражена молодежь моего времени. В нем одном я соединяю три типа, или три ипостаси, в которых является человек нынешнего поколения и определенного класса, если можно назвать классами группы людей по признаку, носят ли эти люди сюртук или пиджак. Его душой владеют тщеславие ученого, честолюбие политика и кичливость аристократа. Теперь я знаю, что есть люди лучше его, но я не стремился к описанию жития святого. Я знаю также, что есть люди еще более смешные, чем он, но я не собирался писать ни комический роман, ни фарс. Я знаю, что есть люди в тысячу раз порочнее его, но если бы я сделал его таким, он лишился бы тех черт комичности, восторженности и привлекательности, которыми он должен обладать по моему замыслу, и совершенно необходимых для развития сюжета моего романа (в моем понимании этого жанра литературы – замечу для критиков). Дон Фаустино замыслен мною таким, каков он есть, и не мог быть иным. Фауст велик, но он более эгоистичен, более порочен, более грешен.

В общем, независимо от того, что захотят думать о моральной ценности моего героя (или, лучше сказать, что взбредет в голову тем, кто не видит самих себя и потому считает себя образцом добродетели), подчеркну: для того чтобы описать душевные переживания этого героя и сосредоточить внимание на его внутренней жизни, я должен был заглянуть в глубины души моих друзей и моей собственной и проанализировать любовь, разочарования, страсти и иллюзии.

Думаю, что этот анализ – извините за нескромность – сделан трезво, спокойно, разумно, хладнокровно, что делает его достойным самого дона Хуана Свежего. В этом состоят не только литературные достоинства, но и моральная ценность, отличающая, как я полагаю, мой роман.

Физические болезни и уродства не избываются вследствие того, что их видят и распознают, но для болезней души видеть и распознать – значит найти и средство для их лечения. Если к тому же это распознавание силой поэтического воображения преподносится в художественной форме, то можно считать, что болезни почти излечены. Может быть, людям высокомерным, тем, кто не находит в себе ни одного порока, свойственного доктору Фаустино, его история покажется отвратительной как в литературном, так и в моральном смысле, но, несмотря на это, я снова осмеливаюсь обратиться к снисходительному суду просвещенной и беспристрастной публики,

Хуан Валера и его роман «Иллюзии доктора Фаустино»

«Это письмо Вам передаст Хуан Валера – советник испанского посольства, – писал Проспер Мериме своему другу, известному русскому литератору и библиофилу Сергею Соболевскому. – Он поэт и человек большого ума».

Испанский дипломат Хуан Валера (1824–1905), с которым Соболевский встретился в Петербурге осенью 1856 года, был писателем, философом, знатоком мировой литературы. Хуан Валера провел в России полгода. Его «Русские впечатления» изложены в письмах, которые он посылал в Мадрид своему приятелю дону Леопольду Куэто и которые были впоследствии опубликованы. Валера родился в Андалусии – на юге Испании, – и Россию воспринял как страну экзотическую. Его поразил и особенный свет русской зимы, «непохожий ни на свет солнца, ни на свет луны», и архитектура московского Кремля, которая напомнила ему мавританские дворцы Гранады, и многое другое.

По роду своих занятий Хуан Валера должен был часто бывать при дворе, и круг его знакомых, естественно, был ограничен. «Придворное общество, – замечает писатель в одном из писем, – везде одинаково». Недостаток непосредственных впечатлений компенсировался любознательностью ученого. В письмах Хуана Валеры из России можно найти не только последние дипломатические новости и юмористические зарисовки петербургского быта, но и целые научные трактаты, например – обзор развития русской литературы от летописей до Пушкина и Гоголя, историю раскольничества в России, описание художественных коллекций Эрмитажа или испанских рукописей, хранившихся в Румянцевском музее.

Стиль писем из России в какой-то мере отражает общий характер творчества и литературные интересы Хуана Валеры а 50-е годы. В те годы испанские читатели почти не знали Валеру-беллетриста и очень хорошо знали Валеру – автора многочисленных рецензий на спектакли мадридских театров и статей о поэзии романтизма в Испании, о бразильской литературе.