Иллюзии чистого холста

Щелчок выключателем не привел к нужному эффекту: прихожая так и осталась погруженной в темноту. Катя тяжело вздохнула, принявшись раздеваться, но тоже не удивилась. Свет в этой квартире часто ни с того ни с сего переставал включаться, а иногда зажигался среди ночи, поначалу доводя ее до нервной икоты. Дому сто лет в обед, чего от него ожидать? Но за большую двухуровневую квартиру, весь верхний этаж которой был оборудован под мастерскую, она простила бы ему что угодно. Дом был построен таким образом, что верхний этаж как будто делился пополам. Квартиры, выходившие окнами во двор, были самыми обычными, а те, которые смотрели на парк, выглядели как огромные студии без внутренних стен с окнами от пола до потолка. Когда-то их сдавали в аренду художникам, но теперь почти все помещения были выкуплены. Кто-то из предыдущих владельцев объединил верхнюю и нижнюю квартиры в одну, которая потом и досталась Кате.

Разувшись и скинув пальто, девушка наощупь прошла в ванную, вымыла руки и тут же направилась наверх. Даже без кофе спать еще не хотелось, и если свет все же включится, она сможет немного поработать, однако уже на верхней ступеньке она остановилась. Здесь запах гари стал меньше, зато заметно тянуло холодом. Она точно помнила, что не открывала сегодня окна, и уж тем более не оставила бы их незапертыми в мастерской. Неконтролируемая влажность картинам вредна, а в этом городе за ее контроль не могут отвечать даже синоптики. Тем более с самого утра шел снег, а старое окно во всю стену открывалось либо полностью, либо никак.

Катя быстро вошла в мастерскую и увидела распахнутое настежь окно. Если теперь старая задвижка не удерживает его, то, возможно, ей все же стоит пересмотреть свою любовь к этой квартире. Или же поменять окна на современные, как давно советовал отец. Кате очень нравились эти старые деревянные рамы с потрескавшейся краской, поэтому следовать его совету она не спешила.

Захлопнув раму и вернув задвижку на место, она вдруг замерла, подсознательно отмечая нечто странное. Медленно опустила голову и в желтом свете фонаря увидела на узком пороге под окном как будто выжженные следы чьих-то рук. Тонкие длинные пальцы хватались за край деревяшки снаружи, словно кто-то, раскаленный добела, влезал в ее квартиру. Не входил, а именно вползал. Сердце пропустило удар и тут же усиленно застучало в животе, а ноги подогнулись от слабости. Катя поняла, что на первом этаже пахло именно жженой древесиной, а не бумагой. Еще медленнее, чем до этого, она обернулась, разглядывая другие следы от ладоней. Неизвестное существо влезло через окно и, видимо, на четвереньках поползло по комнате в дальний угол, где стоял мольберт с натянутым на подрамник холстом, еще чистым, но уже подготовленным к написанию картины.

Катя вскрикнула и дернулась в сторону, увидев, как на полу появляются новые следы. Невидимое существо все еще находилось в студии и неторопливо ползло к мольберту, оставляя за собой выжженный паркет. Снова запахло гарью. Нужно было бежать, но Катя не могла сдвинуться с места. Ноги приросли к полу, а руки судорожно скребли по стеклу за спиной. Она чувствовала, как по щекам текут слезы ужаса, а сердце колотится так сильно, что сотрясает ударами все тело. Спящая в кресле Анхе вдруг подскочила с места, выгнула спину и зашипела, но убегать тоже не торопилась.

Существо наконец добралось до мольберта, ухватилось длинными пальцами за ножки и начало подниматься вверх. Почернел и оплавился край холста, а затем на нем начали появляться непонятные линии. Они вспыхивали на мгновение искристым огнем, но тут же гасли, оставляя после себя все те же выжженные следы. Катя вдруг поняла, что существо… рисует?

Наверное, она все-таки умерла бы от ужаса, если бы в этот момент не услышала знакомый голос:

— Катюша?

Линии на картине мгновенно остановились. Катя обернулась и увидела на пороге комнаты Антонину Семеновну, ту самую соседку, с которой поддерживала дружеские отношения. Квартира Антонины Семеновны находилась на том же этаже, что и Катина мастерская, но выходила окнами во двор.

— С вами все в порядке? Я вышла мусор вынести, а у вас дверь распахнута.

Катя торопливо огляделась, пытаясь понять, какой именно мусор выносила соседка в первом часу ночи и как дверь в мастерскую, которую она не открывала, может быть распахнута, и вдруг обнаружила, что через большое окно комнату заливает яркий солнечный свет. Она взглянула на часы, обнаруживая, что те показывают девять утра.

— Все… в порядке, — выдавила она из себя.

Соседка неодобрительно покачала головой.

— Вы бы прогулялись, сегодня такая хорошая погода: морозно, но солнышко светит. Совсем себя изведете своей работой.

Катя судорожно кивнула, с трудом понимая, о чем она говорит, а затем увидела разбросанные по полу краски. Ее ладони оказались измазаны чем-то черным. Она поднесла руки к лицу и принюхалась. Это определенно была акварель. Катя торопливо подбежала к холсту и наклонилась к нему. Черные линии тоже пахли акварелью. Так что же это — она сама нарисовала? И не кистью, а руками?