Иллюзии

Вилли невольно заметила, что проходящие мимо мужчины заглядываются на нее. Она улыбнулась тому, что все еще является предметом восхищения, и пошла дальше, поймав свое отражение в одной из витрин. Сильная, стройная, в полосатых слаксах и гармонирующем с ними пуловере, с огромными голубовато-зелеными глазами, подобными драгоценным камням на ее прекрасном лице, обрамленном пышными каштановыми волосами. Отражение убеждало, что восхищенные взгляды не случайны. Но если так, то почему она одна, думала Вилли.

Она сидела за маленьким столиком напротив ресторана "Квадри". Этот ресторан был одной из достопримечательностей прекрасного города. Потягивая лимонад, она украдкой наблюдала за парами вокруг себя, страсть и нежность их возрастали по мере того, как опускалась ночь. Влюбленные танцевали при свете звезд, под сладкую мелодию скрипки. Они тайно обменивались взглядами, полными страсти, которая в ближайшем времени, скорее всего, будет удовлетворена. Окруженная атмосферой интимности, чувственности и любви, Вилли ощущала, как постепенно рушились те преграды, которые она возвела для себя. Время, проведенное с Мэттом, представлялось грезой. Миг же, соединивший ее с Джеддом, всегда жил где-то в глубине ее души. Он был ее частью, которую она научилась игнорировать. С обеими мужчинами она потерпела неудачу. Это утвердило ее в мысли, что одиночество – единственное состояние, которому она могла доверять. Но по ночам, подобной этой, ей было все еще тяжело вспоминать о том, что сделало ее лишь наблюдательницей любовных сцен.

Часы на башне пятнадцатого века, украшенной золотым венецианским львом, начали отбивать время. Вилли посмотрела наверх и увидела двух бронзовых мавров, опускавших свои молоты. При этом раздавались удары старинного гонга, которые повторились одиннадцать раз.

Она заплатила по счету и уже решила отправиться в гостиницу, как вдруг заметила Мэрион Сильверстен, которая так же одиноко сидела за угловым столиком.

– Привет еще раз, – сказала Вилли и посмотрела по сторонам. – А где Харви?

Мэрион, казалось, смутил этот вопрос.

– Сидит на телефоне, – сказала она. – Какая хорошая ночь. Венеция всегда была одним из моих любимых городов. Не хотите ли посидеть вместе со мной?

Вилли села.

– Миссис Сильверстен... Мэрион, извините, что неудача с покупкой этих виноградников испортила вам отпуск. Но как только мы совершим новую сделку, я уйду с вашего пути.

– Но вы не стоите на моем пути, – сказала Мэрион. – Наоборот, добро пожаловать в мою компанию. – Ее улыбка была доброжелательной, но тоскливой.

– Я также рада вашей компании, – ответила Вилли. – Я никогда не была в Венеции... Это было бы так чудесно, если бы мы вместе прогулялись.

– Мы с Харви провели свой медовый месяц в Италии, – сказала Мэрион. – Мой отец преподнес нам свадебный подарок в виде такого путешествия. Мы были так молоды и невинны... Мы столько мечтали...

Вилли трудно было поверить в невинность Харви. Что же касается Мэрион, то она могла представить молодую невесту, полную надежд, и не готовую к разочарованиям. Она вспомнила мечты, которые увлекали ее мать, да и ее тоже. Но мечты так и остались мечтами и не смогли ничего дать, кроме мимолетного счастья.

– Мечты – это прекрасно, – сказала Вилли. – И дело не в том, сбудутся они или нет, а в том, верите ли вы в их осуществление.

Мэрион долго и внимательно смотрела на Вилли.

– Вы еще слишком молоды, чтобы рассуждать так. Если бы у меня была дочь... я хотела бы, чтобы она верила, что нет ничего невозможного на этом свете. Но случается так, что вера однажды умирает, и вы чувствуете, что бессильны что-либо сделать.

Мэрион говорила о себе, но как же это было похоже на то, что пережила Вилли!

– Любили ли вы когда-нибудь? – резко спросила Мэрион.

– Да, – это слово тоже было произнесено резко, более резко, чем Вилли хотелось бы.

Но Мэрион лишь снисходительно улыбнулась, как будто ясно представила все то, что кроется за этим словом.

– Значит, вам известны все те чувства, которые испытываешь к любимому человеку?

Она посмотрела на любовную парочку, которая, взявшись за руки, прошла по площади.

– Это так важно для женщины иметь кого-то, – продолжала Мэрион. – И когда мы терпим неудачу, в нас что-то обрывается и утрачивается навсегда.

Вилли кивнула, ей были знакомы слова более старшей женщины. Она никому бы не смогла рассказать, почему она так боялась доверять мужчинам. Но Мэрион, казалось, понимала все, что творится в душе Молодой девушки.

– Вы правы, – сказала Вилли, – но где же альтернатива? Неужели всегда придется быть одной?

– Я много раз задавала себе этот вопрос. Но в мои годы уже трудно дать на него ответ. Я не знаю, что значит быть одной. Я была дочерью Натана Роузена, а затем женой Харви Сильверстена. И я не знала другой жизни. Я осталась с разбитой мечтой, и у меня нет ничего другого...

Вилли подумала о своей матери, для которой жизнь без мужчины ничего не значила. И она посмотрела на Мэрион, которая выглядела несчастливой, несмотря на то, что жила с мужчиной.

– Но вы несчастливы, как вы можете говорить, что не чувствуете себя одинокой...