Илион

Впрочем, несмотря на варварскую обстановку, облегчение было невероятным. Правда, намокшие, разбухшие салфетки никак не отвечали своему предназначению. И тут кузен Ады ощутил, как что-то привычно оттягивает нагрудный карман. Ах да, туринская пелена! Даэман давно уже не следовал всеобщей моде на игрушечную битву троянцев с ахейцами, а после знакомства с истинным Одиссеем (хотя никто не доказал его подлинность) и подавно бросил ею интересоваться. Этот бородач увел у него из-под носа Ханну, намеченную в будущие «жертвы», а теперь вот развлекался в доме той, что подвигла дамского любимца ввязаться в приключения! Блеснула молния. Коллекционер задумчиво взглянул на льняную перевязь, узорчато расшитую микросхемами.

Да ну ее! Оказалось, это даже приятно – обойтись с надменным Одиссеем подобным образом. Пускай впредь не задается. Даэман выкинул скомканную тряпку в отхожую яму, набросал сверху грязи, застегнул брюки, кое-как обтер ладони о мокрые листья и бодро двинулся в обратный путь.

Но поле не желало кончаться. Насчитав тридцать пять рядов, мужчина понял, что шел в противоположном направлении. Он развернулся и попытался идти по собственным следам, однако их уже размыло водой. Ливень припустил с новой силой, и гроза полыхала все чаще. Обитатель Парижского Кратера вертелся во все стороны, пока не осознал, что окончательно сбит с толку.

– Помогите! – воскликнул он.

Никто не откликнулся.

– На помощь! Я здесь!

Небесный гром заглушил оба вопля.

Даэман пометался туда-сюда и бросился бежать, не разбирая дороги, раздвигая руками толстые стебли, колотя по ним фонарем… Рядов через сорок, а может, пятьдесят мужчина остановился.

– Я здесь! На помощь!

На сей раз шум с небес не поглотил крика. И все же ответом была тишина, не нарушаемая ничем, кроме стука дождя и хлюпанья подмокших туфель молодого горожанина.

Несчастный устремился вдоль ряда стеблей, хотя и понимал, что, возможно, с каждой секундой удаляется от друзей. Он неистово озирался по сторонам, ища хоть какой-нибудь проблеск или движение. Через несколько минут мужчина замедлил шаг и, задыхаясь, встал.

– Помогите!

Огненный зигзаг ударил менее чем в одной миле от него; по кукурузному полю прокатилась могучая звуковая волна. Даэман поморгал, чтобы избавиться от пятна на сетчатке, и заметил впереди некий просвет. Неужели край?

Беглец на едином дыхании одолел последние полсотни рядов и вырвался на вольное пространство.

Нет, поле не кончилось. Мужчина увидел себя на широкой прогалине, посреди которой возвышался громадный металлический крест. Даэман переместил желтоватый луч фонаря от подножия до вершины – и замер, не в силах отвести взор. Оказалось, существо не висело на кресте, но пряталось внутри полой конструкции.

Тварь отдаленно смахивала на обнаженного, склизкого человека, покрытого чешуей зеленоватой расцветки, в какую воображение Даэмана окрашивало мертвецов, не доживших до гуманной эры небесного лазарета. Бесчисленные мелкие чешуйки тускло поблескивали сквозь мерцающую стену воды. Ливень стекал по ним и капал на черный занозистый металл. Тело существа ошеломляло непривычными для глаза пропорциями. Предлинные корявые руки, слишком уж развитые запястья, хищные ороговевшие когти на тощих пальцах с выпирающими наружу суставами, чересчур мощные бедра, по три неестественно растопыренных пальца на ластоподобных ногах… Даже в мужских гениталиях, неприлично розовеющих под плоским мускулистым животом, было нечто неподобающее, словно в пенисе акулы или черепахи. А раздутые плечи, змеевидная шея и безволосая голова, пожалуй, имели менее всего сходства с людскими.

Глубоко посаженные очи под нависшими надбровными дугами напоминали то ли рыбьи, то ли обезьяньи органы зрения. Лицо выдавалось вперед, образуя какое-то полурыло, нос казался подобием жабр. Нижняя челюсть твари отпала на грудь, являя взгляду острые желтые зубы – не звериные и не человечьи, по виду скорее принадлежащие мерзкой щуке-гиганту – и длиннющий синеватый язык, что зашевелился во рту при свете лампы. Даэман поспешил перевести луч выше – и чуть не заорал во все горло.

Безобразное создание приоткрыло глаза – продолговатые, янтарные, с крохотными черными разрезами посредине, почти как у кошки, только гораздо холоднее. Калибано – кажется, так называла его старуха? – завозился в металлической нише, кулаки его разжались, сверкая кривыми когтями, а конечности с хрустом потянулись; судя по всему, тварь пробуждалась ото сна.

Никакие узы или цепи не удерживали ее на месте. Ничто не мешало уродцу броситься на человека и растерзать его в мгновение ока.

Мужчина попытался бежать, но как же повернуться спиной к этому существу? Тварь опять задвигалась. Ее правая рука потянулась из ниши наружу.

За спиной собирателя бабочек послышался треск и грохот. Калибано. Учуяли добычу и явились на вопли. Даэман резко развернулся, сжимая в кулаке фонарь, точно дубину.