Илиада Капитана Блада

— Но мы не можем просто так уйти! — заявил Розуолл, отвечая его чувствам.

— Поймите же, что мы рискуем и кораблем, и жизнью мисс Блад, оставаясь здесь. Разве не должны мы изо всех сил спешить в Порт-Ройял? Я не прав, сэр?

— Вы правы, Логан, но мы поступим по-другому. Мы не будем рисковать кораблем и отношениями между Англией и Испанией...

— Вы что-то придумали? — с надеждой спросил Розуолл.

Через два часа от борта «Мидлсбро» отчалила шлюпка, в которой находился Энтони Блад, лейтенант Розуолл и пятеро добровольцев. Они согласились сопровождать капитана в его нелегком и рискованном предприятии. Энтони исходил из того соображения, что испанцы чувствуют себя в безопасности, не ждут ниоткуда нападения, и в таких условиях точный удар может принести нужный результат.

Логан и Кирк отпустили капитана с тяжелым сердцем. Опыт им подсказывал, что такое дерзкое и неподготовленное предприятие скорей всего будет безуспешным. Но с другой стороны, они верили в звезду молодого Блада. Он, по их представлениям, был, конечно, человеком незаурядным, кроме того, на его стороне была справедливость.

— Что мы скажем старику, если Энтони не вернется? — спросил Логан, стоя у фальшборта и глядя на тающую в полутьме шлюпку.

— Я стараюсь об этом не думать.

* * *

Весь следующий день после разговора с лысым посланцем Лавинии Биверсток дон Диего провел в размышлениях, что, в принципе, было не очень свойственным для него занятием. «Итак, — говорил он себе, — зачем отпираться? Я — старый, битый-перебитый жизнью человек, джентльмен удачи, просто-напросто влюблен в белокурую девчонку, в этого заморского ангелочка с голубыми глазами и ртом, полным язвительных оскорблений». Действительно, об этом свидетельствует, об этом просто вопит каждый день в последние полтора месяца. Все началось с этих дурацких переодеваний к столу, продолжилось не менее дурацкой игрой в раздувание выкупа и ревностью к этому красавчику Мануэлю. Кончилось тем, что он упустил настоящий куш, хотя очень хорошо знал, как богата Лавиния Биверсток.

«Как я мог так раскиснуть? — удивлялся дон Диего. — Я уже чуть не потерял два своих корабля, я уже, кажется, потерял полмиллиона песо. Из этого положения должен быть выход, достойный испанского графа и старого моряка!»

— Фабрицио! — крикнул дон Диего.

Дворецкий появился мгновенно, после вчерашнего разговора он предпочитал не раздражать хозяина своим свободомыслием. Троглио прятался у него в покоях в ожидании подходящего судна, на котором можно было отправиться на Ямайку. Положению Троглио трудно было позавидовать, решительность и жестокость Лавинии вряд ли уступала жестокости хозяина Мохнатой Глотки.

— Фабрицио, — спросил дон Диего, — там уже набили перепелов для ужина?

— По-моему, нет, сеньор.

— Так пусть не спешат.

— Я понял вас, сеньор.

Дон Диего, находясь в дурном расположении, любил сам забивать скот и резать птицу для кухни. Одно время эта кровожадность казалась Фабрицио несколько искусственной, но однажды, когда этот черт у него на глазах своей рукой зарубил сарацинским акинаком припозднившегося посыльного, он излечился от снисходительного отношения к этой дикой привычке хозяина. И в те дни, когда на дона Диего находила подобная блажь, он старался быть исчерпывающе исполнительным.

Тяжело ступая и гремя серебряными побрякушками, которыми были густо увешаны его сапожищи, дон Диего направился прямо в сторону кухни. Там повара, тоже знакомые с манерами и капризами хозяина, уже приготовили клетки с дичью. Первым делом дон Диего обрушился на посуду: тазы, лохани и горшки, отчего поднялся жуткий грохот, залаяли собаки, заклекотали в недоумении птицы, потом он, открыв клетку, запустил туда руку и, выхватив перепелку, оторвал ей голову.

— Блюдо! — крикнул он.

Фабрицио тут же поставил справа от него большое блюдо.

Головы он бросал в угол, в пасти собак и в бледных, жалобно улыбающихся поварят, а убитых птиц — в поданную посуду.

Через минуту камзол испанского гранда оказался весь в крови и перьях.

— Соли! — потребовал он, и самый смелый поваренок тут же подал ему каменную кружку с солью.

Бросив на трепещущие тушки несколько горстей, дон Диего потребовал:

— Перцу!

Нашелся и перец, разумеется. Равно как и корица, и оливковое масло.

Отступив на шаг, дон Диего полюбовался своею работой.

— Украсьте зеленью — и можно подавать!

Сразу человек пять бросились выполнять его приказание.

— Фабрицио!

— Я здесь, сеньор.

— Передай этой англичанке, что я жду ее к ужину.

— Но ведь...

— Если понадобится, доставить силой!

Через несколько минут стол был накрыт. Двое лакеев под руки ввели в столовую слегка упирающуюся мисс Элен. Она была бледнее обычного и имела крайне растерянный вид.

Дон Диего, он не стал переодеваться, поднялся ей навстречу: во всем блеске своего зловещего туалета. Любезно улыбаясь и поправляя твердые от спекшейся крови усы, он сказал:

— Имею честь приветствовать вас, мисс.

— Что с вами, дон Диего?

— Со мной? — Он со смехом оглядел свой наряд. — Вот на эту тему я и хотел поговорить с вами.