Илиада

515 Так небожители боги, сидя на Олимпе, вещали. Тою порой Аполлон вступил в священную Трою: Сердцем заботился он, да твердынь благозданного града Сила данаев, судьбе вопреки, не разрушит в день оный. Прочие все на Олимп воавратилися вечные боги, Гневом пылая одни, а другие славой сияя. 520 Сели они вкруг отца громоносного. Сын же Пелеев В грозном бою истреблял и мужей, и коней звуконогих. Словно как дым от пожара столпом до высокого неба Всходит над градом пылающим, гневом богов воздвизаем: Всем он труды и печали несчетные многим наносит,525 Так Ахиллес наносил и труды и печали троянам. Царь Илиона, Приам престарелый, на башне священной Стоя, узрел Ахиллеса ужасного: все пред героем Трои сыны, убегая, толпилися; противоборства Более не было. Он зарыдал - и, сошедши на землю, 530 Громко приказывал старец ворот защитителям славным: "Настежь ворота в руках вы держите, пока ополченья В город все не укроются, с поля бегущие: близок Грозный Пелид, их гонящий! Приходит нам тяжкая гибель! Но, как скоро вбегут и в стенах успокоятся рати, 535 Вновь затворите ворота и плотные створы заприте. Я трепещу, чтобы муж сей погибельный в град не ворвался! " Рек он,- и стражи, отдвинув запор, распахнули ворота. Многим они, растворенные, свет даровали; навстречу Вылетел Феб, чтоб от Трои сынов отразить истребленье. 540 Рати ж троянские к городу прямо, к твердыне высокой, Жаждой палимые, прахом покрытые, с бранного поля Мчалися; бурно их гнал он копьем; непрестанно в нем сердце Страшным пылало свирепством, неистово славы алкал он. Взяли б в сей день аргивяне высоковоротную Трою, 545 Если бы Феб Аполлон не воздвигнул Агенора мужа, Ветвь Антенора сановника, славного, сильного в битвах. Феб ему сердце наполнил отвагой и сам недалеко Стал, чтоб над мужем удерживать руки тяжелые Смерти, К дереву буку склонясь и покрывшися облаком темным. 550 Тот же, как скоро увидел рушителя стен Ахиллеса, Стал; но не раз у него колебалось тревожное сердце. Тяжко вздохнув, говорил он с своей благородной душою: "Горе мне! ежели я, оробев, пред ужасным Пелидом В бег обращусь, как бегут и другие, смятенные страхом,555 Быстрый догонит меня и главу, как у робкого, снимет! Если же сих, по долине бегущих, преследовать дам я Сыну Пелея, а сам одинокий в сторону града Брошусь бежать по Илийскому полю, пока не достигну Иды лесистых вершин и в кустарнике частом не скроюсь? 560 Там я, как вечер наступит, в потоке омоюсь от пота И, освежася, под сумраком вновь в Илион возвращуся. Но не напрасно ль ты, сердце, в подобных волнуешься думах? Если меня вдалеке он от города, в поле увидит? Если, ударясь в погоню, меня быстроногий нагонит? 565 О! не избыть мне тогда от сурового рока и смерти! Сей человек несравненно могучее всех человеков! Если ж ему самому перед градом я противостану? .. Тело его, как и всех, проницаемо острою медью; Та ж и одна в нем душа, и от смертных зовется он смертным; 570 Но Кронид лишь ему и победу и славу дарует!" Так произнес - и, уставясь на бой, нажидал Ахиллеса: Храброе сердце стремило его воевать и сражаться. Словно как смелый барс из опушки глубокого леса Прямо выходит на мужа ловца, и, не ведущий страха, 575 Он не смущается, он не бежит при раздавшемся лае; Даже когда и стрелой иль копьем его ловчий уметит, Он, невзирая, что сам копьем прободен, не бросает Пламенной битвы, пока не сразит или сам не прострется, Так Антеноров сын, воеватель бесстрашный Агенор, 580 С поля сойти не решался, пока не изведал Пелида. Он, перед грудью уставивши выпуклый щит круговидный, Метил копьем на него и грозился, крича громозвучно: "Верно, надежду ты в сердце питал, Ахиллес знаменитый, Нынешний день разорить обитель троян благородных3 585 Нет, безрассудный, бедам еще многим свершиться за Трою! Много еще нас во граде мужей и бесстрашных и сильных, Кои готовы для наших отцов, для супруг и младенцев Град Илион защищать, пред которым найдешь ты погибель, Ты, и страшнейший в мужах, и душою отважнейший воин!"