Илиада

Тотчас Арей в Диомеда над конским ярмом и вожжами
Медным ударил копьем, порываясь исторгнуть дыханье.
Но, ухвативши рукой, синеокая быстро Афина
От колесницы отводит копье, устремленное тщетно.
В свой же черед Диомед, непреклонный в бою, замахнулся

5-855

Медным копьем. И Паллада Афина вонзила Арею
Медь заостренную в бок, где покрыт он был поясом, с краю;
Там его ранила метко и, нежную кожу порвавши,
Древко назад извлекла. Застонал бог Арей меднобронный,
Громко, как если б в сраженьи воскликнуло девять иль десять

5-860

Тысяч отважных мужей, приступающих к распре Арея.
Трепет объял в это время войска аргивян и троянцев,
Трепет и страх: так Арей застонал, ненасытный в сраженьях.
Как с набежавшею тучею воздух нам кажется мрачным,
В час, когда вследствие зноя поднимется ветер злотворный, —

5-865

Точно таким Диомеду, Тидееву сыну, казался
Медный Арей, уходя с облаками в пространное небо.
Быстро в жилище богов, на высокий Олимп он вознесся,
Подле Зевеса Кронида там сел, убиваясь душою,
И, указав на священную кровь, что из раны струилась,

5-870

Жалобным голосом молвил такое крылатое слово:
"Зевс, наш отец! Неужель не сердясь на злодейства взираешь?
Вечно мы, боги, должны выносить жесточайшие муки
Из-за взаимной вражды, если людям окажем услугу.
Все на тебя негодуем: бездушную дочь произвел ты,

5-875

Нам на погибель: всегда у нее на уме злодеянья.
Ибо все прочие мы, на Олимпе живущие боги,
Воле покорны твоей, и тобой укрощаем был каждый.
Только ее никогда не смирил ты ни словом, ни делом;
Сам подстрекаешь ее, дерзновенную дочь породивши.

5-880

Ныне она Диомеда, надменного сына Тидея,
Против бессмертных богов научила свирепствовать в битве.
Прежде Киприду богиню ударил он в руку близь кисти,
После с оружьем, как бог, на меня самого устремился.
Быстрые ноги меня унесли, а не то я бы долго

5-885

Муки терпел там еще, между кучами трупов ужасных,
Где я лежал бы живой, от ударов копья обессилев".
Молвил, взглянув исподлобья, Зевес, облаков собиратель:
"Рядом усевшись со мной, ты не жалуйся, бог вероломный!
Ты ненавистнейший мне из богов, на Олимпе живущих.

5-890

Вечно любезны тебе только распри, убийства да войны.
Матери нрав у тебя, необузданный и непокорный,
Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами.
Думаю, всем этим злом ты ее же внушеньям обязан.
Все ж допустить не могу, чтобы ты еще долго томился.

5-895