Икона и крест

Бумага хорошо сохранилась, хотя старые чернила приобрели коричневатый оттенок, а углы, как говорят антиквары, «пошли лисьими пятнами». Первая страница была отведена названию, написанному неуверенной, почти детской рукой и расползающемуся в разные стороны: «О МОЕМ ПУТЕШЕСТВИИ К БЕРЕГАМ АМЕРИКИ И МЕКСИКАНСКИМ ОСТРОВАМ, ГДЕ МНЕ СУЖДЕНО БЫЛО ОБНАРУЖИТЬ ОСТРОВА ЯМАЙКУ И КУБУ». Под заглавием значилось имя автора: «ДЖЕЙМС ОГИЛВИ». Мне это имя ничего не говорило. Я смог разучить на бумаге печать в виде короны, включенной в несколько овалов. Между овалами было написано: «АРХИВ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА». Возраст манускрипта я оценил лет в четыреста. Однако я не понял ни слова: похоже, автор пользовался некой скорописью.

— Это больше похоже на путевой дневник, — сказал я. — Расшифровка займет некоторое время.

— Сколько?

— Возможно, несколько дней.

— Сегодня вечером я уеду в Лондон и пробуду там до воскресенья.

— Отлично. Мы отложим это до вашего возвращения.

Сэр Тоби замешкался.

— По правде говоря, я очень хочу избавиться от рукописи. Почему бы вам не взять дневник с собой? Сообщите мне свое мнение, когда я вернусь.

— Не уверен, что готов принять на себя такую ответственность. Вдруг у меня случится пожар? Или меня ограбят?

Еще одна задержка. Сэр Тоби взвешивал «за» и «против». Потом сказал:

— Этот риск я беру на себя. Тут есть одно обстоятельство… — Он понизил голос, хотя мы были в кабинете одни. — Конфиденциальность. Из соображений, о которых вам нечего беспокоиться, я не хочу иметь к этому дневнику никакого отношения.

— Я буду хранить его в своей квартире. Я живу один, и никто, кроме меня, не будет об этом знать. Сэр Тоби, вы все рассказали мне об этом документе? — попробовал я застичь баронета врасплох.

— Конечно! Что за странный вопрос!

Саркастический смешок.

— Тот ямайский юрист, кто он?

Сэр Тоби недовольно поджал губы.

— Какое, скажите на милость, вам дело?

— Если что-либо в документе представляет исторический интерес, то мне, возможно, захочется уточнить его происхождение.

Сэр Тоби замер.

— Не надо. Ограничьтесь расшифровкой. Я жду от вас перевод, оценку и счет за услуги.

Я взял бандероль.

— Перезвоню вам после выходных.

Сэр Тоби отрывисто кивнул и развернулся к книжным полкам. Когда я выходил из кабинета, он сделал вид, что читает.

О капот моей машины, словно модель из авто-шоу, оперлась «роковая женщина» Дебби.

— Люди иногда находят папу излишне резким, — сказала она.

— Мне так не показалось, — соврал я. — Возможно, на следующей неделе я заеду опять.

Дебби скатилась с капота и заглянула в окно машины.

— А как вы относитесь к верховой езде? — спросила она, широко распахнув глаза.

Я искоса глянул на нее и резко взял с места. Слева от меня, в роще, раздавалась беспорядочная стрельба.

ГЛАВА 3

В магазине никого не было, так что я отпустил Дженис и закрылся пораньше. Дома я вынул рукопись из коробки и переложил в сейф у себя в спальне. Это был старенький «Гардзмен»: двенадцатиразрядный цифровой замок, отдельный замок с ключом и несгораемая внутренняя облицовка. Снаружи он был обшит деревом, что делало его похожим на обычную тумбочку. Как правило, там не лежало ничего ценнее паспорта, нескольких почти израсходованных кредитных карт и тонкой пачки банкнот.

В пабе «Корона и мученик» было полно народу (среда, вечер — все как обычно), однако мне удалось найти место в уголке. Мы с Барни совершили свой всегдашний ритуал: он спросил, что я буду заказывать, а я ответил, что возьму карри из курицы и кружку пива. Он ушел. В пабе было светло и шумно, что составило приятный контраст с пасмурной тишиной теббитовского мавзолея. За соседним столом полдюжины «офисных» девушек праздновали чей-то день рождения и вовсю откровенничали. Одна из них склонилась вперед и говорила вполголоса: «Медовый месяц… резиновые перчатки… и чтобы я потрогала эту гадость…» За этим последовали радостные взвизги. Я занялся пивом.

События дня оставили в душе какой-то осадок и никак не складывались в ясную картину.

Я доел карри и выпил уже вторую кружку, когда заметил, что из другого конца паба Барни машет мне телефонной трубкой. Кто мог меня здесь искать? Я пробился к аппарату.

— Мистер Блейк?

Женский голос. По-английски говорит хорошо, только согласные звучат резковато. Акцент то ли средиземноморский, то ли турецкий, возраст — примерно моя ровесница, на четвертом десятке.

— Передавал ли вам Тоби Теббит что-либо на хранение?

«Откуда ей это известно? Вот черт!»

— Возможно, — уклончиво ответил я.

— И Теббит ничего не рассказал вам о содержимом?

— Извините, а с кем я говорю?

— Можете называть меня Кассандрой. Мне кое-что известно, и я хотела бы поделиться с вами этими сведениями.

Раздался очередной взрыв девичьего смеха. Я закрыл ухо ладонью.

— Я вас слушаю.

— Будет лучше, если мы встретимся. Но видеть нас разговаривающими не должен никто, мистер Блейк. Знаете молельную комнату в местном соборе?

— Вы имеете в виду придел Ленгленда?

На том конце повесили трубку.