Их жаркий ноябрь

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Монстр поставил передо мной тарелку с отбивной и картофелем.

— Ешь, Анна, — взглянув на меня, поморщился он. — Быстрее протрезвеешь после этих самодельных коктейлей.

Его брат налил в мой бокал шампанского.

— Это лишнее, — сверкнул в его сторону ледяным взглядом Константин. — Налей ей минеральной воды.

— Она и так пьяная, какая разница, что ей наливать. И вообще, я сегодня жену похоронил. Имею право расслабиться.

— Ты уже третьи сутки расслабляешься, — презрительно рыкнул Константин.

Я втянула грудью воздух и взялась за столовые приборы.

Коктейль никак не хотел отпускать мой мозг. А монстров стало два. И как от них теперь избавиться?

Константин и Игорь обсуждали, какой дорогой лучше ехать, а я молча пыталась жевать. Именно пыталась, потому что перед глазами все плыло, и я плохо различала даже лица своих случайных спутников.

— За знакомство, Аня, — приподнял свой бокал Игорь.

С натянутой улыбкой приподняла бокал в ответ. Выпила глоток шампанского, и стало совсем нехорошо.

— Аня, все нормально? — озабоченно склонился ко мне Константин.

Нож и вилка выпали из рук. Перед глазами поплыл туман.

— Черт, опоили все-таки… — где-то рядом слышался рык Константина. И все померкло.

Глава 16

Медленно открываю глаза. Со стоном закрываю их обратно — потолок ходит ходуном. Во рту так сухо, что больно глотать.

Пытаюсь повернуться на бок и ощущаю тошноту. Она подкатывает к горлу, и кажется, меня сейчас вывернет наизнанку.

— Ева! — зову дочку. — Ева, принеси стакан воды… пожалуйста… мамочка сейчас умрет от жажды…

В ответ тишина.

Вот так и заводи детей с надеждой на то, что они потом поднесут стакан воды.

Приподнимаюсь на локте. Юбка и джемпер безжалостно измяты. Такое чувство, как будто я взяла их на прокат в третьесортном секонд-хэнде и забыла погладить. На колготках стрелки. Длиннющие. А значит, мне нужны новые колготки. Придется снова просить у мамы денег.

Кое-как усаживаюсь на постели и закрываю лицо руками. Перед глазами все по-прежнему кружится. Воспоминания, одно за другим, врываются в мозг, взрываясь болью.

Оля, наш поход в бар… потом коктейли… Константин… а больше ничего. Темнота. Как я докатилась до такой жизни? Карьеристка, которая никогда не видела ничего дальше работы и дочкиного детского садика, вдруг превратилась в мамину и папину нахлебницу, да еще и напилась так, что ничего не помнит.

Черт, как же я умудрилась переборщить с коктейлем?

— Ева! Ну, где же ты?!

Открываю глаза.

Замечаю светлые занавески на незнакомых окнах. Занавески в пол, видно, что дорогие, но цвет совсем не такой, как я предпочитаю.

Сползаю с огромной кровати, подхожу к одному из окон. В лицо бьет яркий свет. Морщусь от боли в глазах. Моя психика не готова принять такое яркое освещение. Совсем близко видно…реку. Да, реку. Серое, пасмурное небо. Тяжелые тучи нависают над знакомой до боли набережной, и кажется, вот-вот разразятся проливным дождем.

Язык прилипает к нёбу от парализующего дикого страха.

Какая набережная?! Где я, черт возьми?!

А потом огромными крупными буквами в сознании проступает имя: «КОНСТАНТИН».

Тишина. В панике оглядываюсь по сторонам. Очень приличная спальня. Светлая и просторная. Как будто ее срисовали из какого-то модного каталога. Огромная двуспальная кровать, комод с зеркалом в резной оправе. Здесь так много места, что мне даже немного не по себе от окружившей меня роскоши.

Сползаю с кровати, крадусь к двери и осторожно открываю ее. Просторный холл, дверь в ванную комнату, а чуть дальше видна гостиная — тоже, как будто воссозданная из каталога интерьеров. Роскошная обстановка, дорогая мебель. Огромный домашний кинотеатр, мягкий диван из светлой кожи, на котором, кажется, поместится целая футбольная команда.

Покачиваясь, подхожу к еще одной двери. Толкаю — и обнаруживаю спальню, только немного поменьше той, в которой я спала.

Дальше наталкиваюсь на кухню. Надо ли говорить, что она роскошна? В порванных колготках и мятой одежде чувствую себя нищенкой.

На барной стойке записка.

«Если очнулась, выпей таблетку аспирина, приведи себя в порядок и приготовь себе что-нибудь поесть. Как освобожусь, привезу тебе нормальные шмотки».

Никакой подписи, но меня прошибает, будто ударом тока — почерк очень ярко характеризует его владельца. Никто другой бы не написал такое. Это Константин.

Бросаюсь к входной двери в оформленной по последнему слову интерьерной моды прихожей, судорожно дергаю ручки, бесчисленные замки — и только тут понимаю, что даже если мне удастся ее открыть, босиком, в порванных колготках и без денег далеко не убежать.

Возвращаюсь в спальню, распахиваю шкаф. На полке одиноко лежит моя сумочка. А вот сапог и пальто нигде нет.

Судорожно раскрываю сумку, вытаскиваю сотовый, дрожащими пальцами жму на кнопки, и вспыхивает почти разряженный экран.

Несколько длинных гудков. Потом голос мамы.

— Аня!

— Мама… прости, я не знаю, как получилось то, что произошло. Я в Ростове, постараюсь вернуться как можно скорее…