Их судьба – шпионаж

Такие проникновения на оперативном жаргоне назывались «свадьбами». Им подвергались, как правило, посольства второстепенных держав, которые состояли в тесных вассало-союзнических отношениях с нашим главным противником — с Соединенными Штатами.

Когда посольство пустело, на протяжении нескольких часов там орудовали технари, вскрывающие замки и сейфы любой сложности. Лингвисты, читающие тексты на любых языках. Оперативные сотрудники из разных подразделений контрразведки.

Офицеры собственной безопасности таких посольств принимали свои меры предосторожности. То из открытого сейфа на наших оперов бросались ядовитые змеи, то какую-нибудь шкатулку с секретными документами, изготовленную как «ванька-встанька», после вскрытия невозможно было вернуть в начальное положение.

Бывало всякое, но и добывалось многое — то, что нельзя было получить у американцев напрямую, получали у их союзников-вассалов.

Глава шестая Муки оперативного творчества

Под руководством заместителя начальника Второго главка полковника Пашоликова Л.В. был разработан план, согласно которому удалось выманить из квартиры и объект, и его жену с малолетней дочерью.

Для этого токсикологи из лаборатории КГБ обработали стол и кресло в кабинете Пеньковского некой раздражающей субстанцией, после чего у него на ягодицах и ладонях появилась экзема.

Должным образом проинструктированные врачи из ведомственной поликлиники ГРУ, куда полковник обратился за помощью, объявили, что ему, его жене и дочери необходимо пройти обследование в условиях стационара.

Оставалась мать Пеньковского — Клавдия Власовна, которая постоянно проживала в Одинцово, но на время госпитализации семьи прочно обосновалась в квартире, став физическим препятствием проведения обыска.

Все помыслы Ионова и Киселёва теперь были направлены на поиск предлога, с помощью которого можно или вывести женщину из квартиры, или где-то задержать на время, достаточное для реализации операции «Сезам».

…Внешне тетя Клава — божий одуванчик из русской глубинки, но по имевшимся оперативным данным, очень осторожный и недоверчивый человек — на мякине не провести. Всякие попытки выдернуть ее к участковому, в ЖЭК, в поликлинику были обречены. Ну, сколько там смогут ее продержать? Час, полтора — маловато!

Но скорее проблема была в другом: в любом вызове, в какой бы привычной чекистской упаковке он ни был подан, она могла усмотреть подвох. И, не найдя убедительного для себя объяснения, зачем она так скоропостижно понадобилась официальным инстанциям, тетя Клава могла проигнорировать вызов. Хуже того, заподозрив неладное, «занять круговую оборону», то есть отказаться покидать квартиру.

Словом, тете Клаве надо было такой спектакль организовать, так искусно его разыграть, чтоб она только и жила происходящим на сцене действом, а о буфете в фойе и не вспоминала!

Ионов и Киселёв отдавали себе отчет, что все эти вызовы в ЖЭК, к участковому — попахивают портянками уполномоченных из ВЧК времен военного коммунизма. И, чтобы не «маршировать во вчерашнем дне», им надо было отступить от шаблонных наработок и придумать нечто из ряда вон выходящее!

…Слуховым контролем было установлено, что на следующий день тетя Клава собиралась на Центральный рынок, чтобы купить для внучки свежие фрукты и отвезти их в больницу.

«Слава Богу!» — решили Ионов и Киселёв, — выводить женщину не придется — выйдет сама. Однако на всё про всё у нее будет не более двух часов — время явно недостаточное, чтобы опергруппа хорошенько «ошмонала» жилище ее сына.

Имелось еще одно обстоятельство, которое могло если не помешать обыску, то расшифровать его перед Пеньковским.

Дело в том, что существует физический закон, даже не закон — явление: сразу после применения даже классной отмычки, замок начинает капризничать, а родной ключ то заедает, то проделывает холостые обороты. Потом всё нормализуется, но первый раз замок будет давать сбои.

Рачительный хозяин обратит внимание, что замок работает не так, как раньше. А уж профессионал и вовсе поймет, что в замке ковырялись отмычкой или дубликатом ключа.

Как это случилось четырьмя годами ранее при проникновении в квартиру предателя Попова, и он на допросах сам об этом заявил. Операм еще до обыска у Попова было известно, как реагируют запоры на «совокупление» с отмычкой, но иного выбора у них не было.

Чтобы не допустить подозрений у «Прова» и у его матери, что кто-то манипулировал с дверным замком в их отсутствие, было решено отобрать ключи у тети Клавы на несколько часов. Но как?

И вдруг Николая Ионова осенило.

Схватив телефонный аппарат, он набрал номер своего приятеля Лехи, а ныне — начальника отделения уголовного розыска на Красной Пресне капитана милиции Алексея Федоровича Молочкова.

Спустя 10 минут Молочков перезвонил Ионову:

— Коля, «щипач» экстра-класса будет… Впрочем, ты его знаешь, жили-то в одном дворе. Да-да, тот самый, — Алик Непорочный!

Глава седьмая «Джентльмен удачи» из касты «щипачей»