Их мечтой была Канада

- Черт бы побрал этого Вихря! - его скрипучий голос прозвучал как щелчок плетки.

- Я советовал тебе, сынок, не перегибать палку, - сказал маркиз, нахмурившись. - Послушай ты меня - и не было бы этой погони.

Майор пропустил слова отца мимо ушей.

- Я прикончу его при первой возможности.

- Не сомневаюсь, сынок, но ты забываешь о Патриции.

По лицу майора пробежала судорога, глаза сверкнули недобрым огнем.

- Красная сволочь! - все, что он смог из себя выдавить, и добавил потом: - Пусть держится от него подальше.

Лейтенант Уайт был печален. Его частые вздохи в конце концов достали майора.

- Хватит, Уайт, тут раскисать! Вздыхаешь, как черт знает кто.

Он встал, с раздражением растоптал сигару и двинулся к поставленной солдатами командирской палатке.

Ранним утром армейский эскадрон продолжил погоню. След Мийача по-прежнему вел прямо на север, через покрытые буроватой травой бесконечные просторы. Лошади кавалеристов были сильны и упитанны, но и им такая гонка вскоре стала не под силу. Они храпели, замедляли бег, их покрытые потом бока ходили ходуном.

- Надо бы сбавить скорость, Эндрю, -поравнявшись с майором, сказал маркиз. - Не ровен час попадают от усталости.

- А как же с индейскими скакунами? - отозвался Трабл. - У них что, крылья?

- Так уж повелось, что они выносливей голодного волка. Это у них в крови... Хотя, я уверен, и у индейских пони есть предел возможностей.

Эскадрон по сигналу майора поскакал замедленной рысцой.

Под вечер на северном берегу одного из ручьев, впадавших в Танг Ривер, преследователи наконец-то увидели тех, за кем охотились.

Мийача, полу развернув пони, конными статуями застыли на высоком взгорке и с каким-то стоическим спокойствием наблюдали за приближающимися Длинными Ножами. Легкий ветер развевал перья на их головных уборах, а вечерние лучи солнца отблескивали с зажатого в руках огнестрельного оружия.

- Черт! - воскликнул майор. - Да они все вооружены до зубов!

Лейтенант Уайт, вспомнив о своих догадках, проговорил:

- Я всегда подозревал, что их оружие где-то припрятано.

Лицо Трабла приняло выражение крайнего неудовольствия.

- Так чего ж ты не порылся в окрестностях форта?.. Впрочем, в подобных делах от тебя пользы как от козла молока... Ты шкуру-то не...

- Похоже, - вмешался маркиз, - Мийача знали, что оружие им все же понадобится.

Это был очевидный камень в огород командира форта, но тот промолчал. Лишь его глаза сверкнули злостью.

- Труби атаку! - рявкнул он горнисту, который чуть было не выронил музыкальный инструмент. - Стой, черт побери!.. Стройся в колонну!

В то время как кавалеристы перестраивались, из рядов Мийача выехали два всадника и поскакали через поток прямо к ним. В сгущающихся сумерках они неслись вперед словно летящие над землей тени.

Они остановились в трех десятках ярдов от эскадрона - мускулистый, широкоплечий вождь и стройная миловидная девушка.

- Татекахомни и Патриция!!! - пронесся возбужденный солдатский ропот.

Майор Трабл стиснул зубы и задышал через нос. Лейтенант Уайт беспомощно опустил руки, которые минутой раньше крепко держали поводья и оружие.

- Кажется, она с ним по доброй воле, - с иронической улыбкой высказался маркиз, взглянув на офицеров.

Через некоторое время майор несколько поостыл. Он перестал сверлить ненавидящим взглядом вождя оглала и перевел его на девушку.

- Что ты делаешь среди дикарей, сестра? - спросил он, сдерживая себя.

- Я тебе всегда говорила, брат, что Мийача -достойные люди, - ответила девушка. - И я полюбила одного из них. - Она с нежностью посмотрела на своего спутника. - Татекахомни будет моим мужем и отцом моих детей.

Майор Трабл покачал головой.

- Эх, Патриция!.. Вот что я тебе скажу... В твоей голове сидят романтические бредни. Что за достойные люди - индейцы? В них благородства ни на грош! Они скальпируют, убивают, пьют огненную воду и измываются над своими женщинами... Этот самый Вихрь не даст тебе ни минуты покоя даже в том случае, если у него будет еще с десяток жен. Ты станешь рожать ему краснокожих отпрысков и работать не покладая рук... И это твои холеные руки будут вычищать продымленное жилище и соскребать с бизоньих шкур остатки мяса. Это твои белоснежные ножки будут мерить мили кочевий, когда Вихрь отправится в путь на лучшем из скакунов...

- Хватит, Эндрю! - воскликнула девушка. - Так думают похожие на тебя белые. Мийача ценят и уважают своих женщин. Мне ли этого не знать...

- Послушай, Патриция... Что будут о тебе говорить на востоке? Ты подумала о матери?

- Я знаю маму, она поймет меня. Мнения же других мне совершенно безразличны.

Молчавший до сих пор Уайт вскинул голову и, казалось, принял какое-то важное решение. Его глаза горели, щеки покрылись легким румянцем.

- Патриция, - отчетливо сказал он. - Я люблю тебя. Я полюбил с первого взгляда и не мыслю без тебя жизни...

Девушка некоторое время молчала. Потом вздохнула и покрутила головой.

- Слишком поздно, Генри. Я не могу любить двоих мужчин одновременно... Мне очень жаль.

Лейтенант вдруг поднял коня на дыбы и выхватил саблю.

- Я сдеру с него скальп! - в его голосе смешались отчаяние и гнев.