Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

-- Наша задача, таким образом: обесценить карты наших противников, -продолжал Волков, решив, видно, что его доводы меня убедили. -- Это можно сделать разными путями. Один из них: организовать встречу господина Назарова и Бориса Николаевича, не один на один, конечно, а в ходе какого-нибудь мероприятия. И показать ее по телевидению. Чтобы все убедились, что господин Назаров и президент общаются, как уважающие друг друга политические деятели. Есть еще один вариант. Если вы внимательно читали документы, то должны были обратить внимание на проект Назарова по восстановлению нефтеносности наших загубленных и истощенных месторождений. Он хочет осуществить его с немецкими партнерами. Мы предложим ему средства Центробанка или уполномоченных коммерческих банков, дадим соответствующие гарантии. Эффект понятен: Россия получает миллионы тонн нефти, открываются десятки тысяч новых рабочих мест, а господин Назаров активно включается в деловую жизнь России. И руководит своими фирмами и предприятиями не из Женевы или Лондона, а из Москвы. После этого его уже никому не удастся использовать в политической игре. Я ответил на ваш вопрос? Я спросил:

-- Если все так, для чего вообще эта операция с перемещением? Почему бы просто не объяснить все это самому Назарову? Может быть, это его убедит добровольно вернуться в Москву?

-- Объясните. Ничего не имею против. Это было бы идеальным решением.

-- Вы прекрасно понимаете, что это должен сделать не я.

-- А кто? Сам президент?

-- Или человек, достаточно близкий к нему.

-- Не уверен, что такой человек согласится лететь на Кипр для переговоров с Назаровым. И не очень уверен, что эти переговоры могли бы кончиться успехом.

-- По-вашему, Назаров будет сговорчивей, если мы привезем его со связанными руками и ногами и с кляпом во рту?

-- Послушайте, Пастухов, -- проговорил Волков, -- мы не о том сейчас говорим. Я имею определенные указания и обязан их выполнить. Обсуждать последствия этой акции -- не в моей компетенции. И не в вашей. Давайте в этих рамках и вести разговор. У вас есть конкретные вопросы?

У меня были конкретные вопросы. И не один. Но я понял, что он будет отвечать на них так же. Поэтому сказал:

-- Нет.

-- В таком случае давайте обсудим размер вашего гонорара за эту работу, -- предложил Волков.

-- По пятьдесят тысяч баксов каждому, -- сказал я. -- Плюс все расходы.

-- Вы сможете обосновать эту цифру?

-- Вам кажется, что это слишком много?

-- Я сейчас не говорю о том, много это или мало, -- возразил Волков. -Я хочу понять, откуда она взялась. Просто потому, что это красивая круглая цифра, или еще почему?

-- Если мы попадемся на этом деле, все или один из нас, то получим по двадцать лет тюрьмы. Наши семьи должны будут на что-то жить. Пятьдесят тысяч на двадцать лет -- это чуть больше, чем по миллиону рублей в месяц. Не ахти что, но прожить можно.

-- В вашем обосновании мне больше всего не нравится слово "если", -заметил Волков.

-- Если бы вы знали, как оно не нравится мне! -- ответил я. -- Но мы должны считаться с этой возможностью.

-- Мы уже заплатили двести тысяч долларов за лейтенанта Варпаховского, -- напомнил он.

-- Вы заплатили не нам. Вы просто оплатили его работу в Чечне. И гораздо дешевле, чем она стоит. Кстати, вы вышибете его из армии так же, как нас?

-- Нет. Он будет уволен по состоянию здоровья.

-- И на том спасибо, -- сказал я.

Волков ненадолго задумался, потом спросил:

-- Как я понимаю, вы не даете мне выбора?

-- Нет.

-- Что ж, я вынужден согласиться. Пятьдесят процентов сейчас, пятьдесят -- после завершения операции. Мы откроем для вас валютные счета в Сбербанке.

-- Никаких Сбербанков, никаких счетов, никаких пятьдесят процентов. Все -- вперед и наличными.

-- Вы не доверяете мне?

-- Конечно, нет. Если бы я имел с вами дело как с частным лицом, я бы подумал, как ответить. Но вы -- представитель государственного учреждения. А сейчас в России госучреждениям доверяют лишь последние идиоты. И их становится все меньше.

На этот раз он думал чуть дольше. Наконец кивнул:

-- Я вынужден согласиться и с этим. У нас есть еще невыясненные проблемы?

-- У меня нет.

-- И у меня нет. -- Он встал. -- Желаю удачи.

-- Вам тоже, -- сказал я.

Голубков вышел его проводить, его не было минуты четыре. Видимо, Волков давал ему какие-то цэу. Потом полковник вернулся.

-- Крепко ты его взял за горло, -- отметил он, и неясно было, чего больше в его тоне -- одобрения или осуждения.

-- Надеюсь, -- ответил я.

-- А как он отвечал на твои вопросы, а?

-- Ни одному его слову не верю!

-- Да? Ну-ну! -- неопределенно отозвался Голубков и как-то словно бы искоса, с интересом посмотрел на меня. И вновь я не понял, одобряет он или осуждает мои слова. -- Ладно, Пастух, отдыхай. Смотри телевизор, а еще лучше -- спать пораньше ложись. Машина за тобой придет в пять утра. Ключ от входной двери у водителя есть. Когда соберешь ребят, дашь мне знать. Встретимся здесь

-- Как я с вами свяжусь?

-- Водитель знает. Спокойной ночи, Серега.

-- Спокойной ночи, Константин Дмитриевич...