Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

Он молчал, пытаясь сообразить, как вести себя в этой неожиданной ситуации.

-- Я говорю вполне серьезно, -- заверил я и для убедительности вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку новеньких баксов в банковской бандероли. -- Сколько?

-- Странное предложение, -- заговорил, наконец, он. -- Вы его и так забрали.

-- Исключительно из предосторожности. Чтобы избежать случайных эксцессов, -- объяснил я. -- Неужели я похож на человека, способного отнять у другого орудие производства? Это все равно что у столяра отобрать долото. Я верну вам ваш арсенал. После того как закончим разговор. Может, все-таки продадите?

-- Я не торгую своим оружием.

-- Понимаю вас. Я бы тоже не продал. -- Я спрятал баксы и кивнул Трубачу: -- Взгляни на кухне, нет ли там какого-нибудь пакета?

Трубач принес полиэтиленовую сумку, я ссыпал туда оружие и поставил сумку на пол. Объяснил:

-- Не люблю вести переговоры с оружием. Невольно отвлекает от дела.

-- Особенно когда оно в чужих руках, так? -- спросил Граф.

Начал осваиваться. И был явно доволен своим вопросом. Я решил, что стоит его поощрить.

-- Остроумно, Граф. Нечасто приходится иметь дело с таким смелым и находчивым человеком. Ничего, что я называю вас по кличке? Просто я не знаю вашего имени.

-- Ничего, -- кивнул он. -- Это не совсем кличка.

С ним, пожалуй, было все ясно. Не совсем кличка. Да кто ж тебе, ублюдку, поверит, что в тебе есть хоть капля дворянской крови! Разве что молодой барин когда-то завалил твою крепостную прабабку на сеновале. Да и то не барин, а барский кучер.

Проблемы российской и нероссийской геральдики меня никогда в жизни не интересовали, начисто лишен я был и снобизма, заставляющего нынешних новых русских выискивать в своих родословных благородные крови и даже объединяться в дворянские клубы. Все мои предки, насколько я знаю, были крестьянами, я не видел в этом никакого повода ни для гордости, ни для стыда. И намек на графство, прозвучавший в словах этого злобного недомерка, привлек мое внимание лишь потому, что мне нужно было понять, с кем я имею дело. Ради успеха самого дела.

Лагерный опыт у него, конечно, был. Но, пожалуй, мотал он срок не за бандитизм. И не за торговлю. Торгаши так и остаются торгашами. Скорее всего -- из цеховиков. Эти гораздо чаще становятся главарями банд. Воля, ум, опыт, жестокость, алчность. "Вор в законе" -- это понятно было из его разговора с Владасом, записанного с "жучка". Но уже новой формации. Старым "правильным ворам" их закон запрещал даже жениться и иметь детей. И предписывал жить в скромности. Да за один этот халат и "альфа-ромео" ему дали бы "по ушам" -лишили бы звания вора. А в Афинах наверняка и вилла не из последних. И дети учатся где-нибудь в Кембридже.

В лексиконе нет фени. Тоже показатель. В отношениях с партнерами по бандитским делам он, конечно же, козыряет воровским чином, но в обычной жизни отмежевывается от него. Косит под интеллигента.

Странные все-таки дела. Уж на что наша российская интеллигенция бедная, убогая, замордованная -- если верить тому, что она сама о себе говорит и пишет. А есть все-таки какая-то в ней привлекательность. Недаром вся разжиревшая шваль любит тусоваться с артистами и писателями.

Сам Сталин не лишен был этой слабости.

И даже Берия.

Так что же такое мой контрагент? Умен. Свиреп. Жаден. Самовлюблен. И вот что еще -- агрессивен. Не помочь же он взялся Владасу, а захватить оставшийся без хозяина бизнес.

Отсюда, пожалуй, нужно и танцевать.

-- Извините, Граф, -- сказал я. -- Невольно задумался. О странностях жизни, которая сводит таких разных людей, как мы с вами. Одинаковых лишь в одном.

-- В чем?

-- В стремлении достичь своей цели.

-- Вы не представились, -- напомнил он. Интеллигент! А подумал небось: "Да кто же ты, сука, такой?"

-- Сергей, -- назвался я. -- Для друзей -- Серж. Или Сережа.

-- А для врагов?

-- У меня нет врагов.

-- Ну, ладно! Так не бывает.

-- Бывает. Я расскажу вам о своем методе. Чуть позже. Прежде чем перейти к делу -- у вас, вижу, есть вопросы ко мне?

-- Как вы на меня вышли?

-- Владас.

-- Как вы вышли на него?

-- Он сам вышел на нас. "Строен".

-- Проклятый кретин!

-- Не нужно, Граф. Ибо сказано: о мертвых или хорошее, или ничего.

-- А он?..

Я пожал плечами.

-- Увы. Ему отвернули голову.

-- То есть как?

-- Никогда не видели, как отворачивают головы?

-- Кто отвернул? Вы?

-- Ну почему обязательно я?

-- А кто?

-- Наш разговор напомнил мне американский детский анекдот. Учитель спрашивает: "Джон, почему ты вчера не был в школе?" -- "Водил корову к быку". -- "А отец не мог этого сделать?" -- "Он бы мог, но бык лучше..." Правда, смешно?.. Нет, это сделал мой помощник Коля. Рекомендую, -- показал я на Трубача, который полулежал в кресле и ловил кайф от нашего разговора. -- Он очень не любит, когда его друзьям тыкают в грудь горящую сигарету. Он от этого становится очень нервным. Так что Владас, можно сказать, сам виноват... Колюня, покажи Графу, что там лежит в кузове "фиата". А то у нас слишком много времени уйдет на предварительные вопросы.