Их было четверо

— А я уверена, что он не врет!.. — горячо возразила Катя. — Послушай, Тима. — Она заговорила быстро, взволнованно. — А что, если нам туда сходить? Ты же говоришь, что это совсем безопасно. Иначе тебя не взял бы с собой отец. Управление, ты говоришь, автоматическое. Значит, мы можем сами включить установку…

— Это все так, но отец строго-настрого запретил мне ходить туда одному. Нет, это невозможно!

— Почему невозможно? Право, мы уже взрослые люди! Неужели нужно во всем спрашивать разрешения? Сколько времени нам понадобится?

— Дня два-три, не больше, — задумчиво произнес Тима. — Да, не больше. Мы с отцом за два дня управились.

— Ты говоришь, сейчас лаборатория не работает?

Тима кивнул головой:

— Папа и другой инженер, Ва́да, в Москве. Они вместе конструировали аппарат. И еще один инженер — Кривошеин. Их трое изобретателей. Кривошеин сейчас, правда, в Джохоре, но в «домик» ходит редко — раз в три-четыре дня.

— А ключи? Есть у тебя ключи?

— Есть. Не у меня, конечно. Они дома, в папином сейфе.

— Ну так в чем же дело? — обрадовалась Катя. — В лаборатории пусто, ключи есть! Кто же нам помешает?

— Видишь ли, Катя, отец мне сказал, что…

— Господи, ну как маленький! «Отец, отец»! Мало ли что нам говорят взрослые! Они все еще думают, что мы только-только из пеленок вышли.

— Ты не права, Катя, — покачал головой Виктор. — Как бы там ни было, а путешествие это действительно необычное. Мало ли что случится? Тима не может взять на себя такую ответственность…

— Ну, положим, брат, ответственности я не боюсь. Просто не хочется обманывать отца, — сказал Тима.

— Ну, если только в этом дело… — усмехнулся Виктор.

— Да, в этом! — твердо заявил Тима.

— Ты так всю жизнь собираешься все делать с разрешения родителей?

— Всю жизнь — не знаю, да и теперь не во всем спрашиваюсь, а что касается «домика», то папа взял с меня слово…

— Ах, ну какая же это тоска! — Катя вскочила и стала ходить взад и вперед. — В кои-то веки представился случай, а ты со своим словом…

— Тима пай-мальчик — он все делает с позволения папы и мамы… — небрежно заметил Виктор.

— Ты брось подначивать! — огрызнулся Тима.

— Да я вовсе и не подначиваю, — пожал плечами Виктор.

— И плечами не пожимай! — вдруг заорал Тима. — Мне, думаешь, самому не хочется! Очень даже хочется! Но я не могу… Понимаешь, не могу… Ван, объясни ему, может, он тебя послушает.

Но у Вана так блестели глаза от любопытства, от желания попасть в этот «домик», что Тима только рукой махнул.

— Слушай, Тимочка, — между тем ластилась Катя, — мы во всем потом признаемся твоему папе. Я все на себя возьму. Я скажу, что уговорила тебя, что ты не хотел…

— Ты просто дура, вот что! — отрезал Тима. — Очень мне нужно, чтобы меня выгораживали!

— Ну ладно, ладно, не буду выгораживать. Подожди… А твой отец, он нас возьмет с собой? Как ты думаешь? Только говори правду.

— Пожалуй, нет… — задумчиво сказал Тима. — Даже если бы он и захотел, то мама шум поднимет. Она так на него набросилась, когда узнала про меня… тогда…

— Ну, вот видишь! — вскричала Катя. — Значит, если мы упустим сейчас благоприятный случай, то никогда там не побываем. Ни-ко-гда!

— И это верно…

— А как хочется!.. Тебе тоже, Виктор?

Виктор не сразу ответил.

— Там снимать можно? — спросил он.

— Можно. Есть особый аппарат со специальной пленкой. В лаборатории.

— Н-да… Хорошо бы поснимать. Кадры будут любопытные. Пожалуй, даже мой отец позавидует.

Катя что-то быстро-быстро шептала на ухо Вану, но тот с упрямым видом отрицательно качал головой.

— Впрочем, о чем говорить, — заявил Виктор со своим обычным небрежным видом, — никуда мы не пойдем. Наш пай-мальчик — обыкновенный трус. Да, да, трусишка, Тимочка!..

— Послушай, Виктор, я тебя сейчас поколочу!

— Ну что ж, попробуй!

Мальчики стали друг против друга, словно молодые петухи.

А Катя бегала от одного к другому и твердила:

— Тимочка, не надо! Виктор, брось, не надо! Ну, не надо… Он не пай-мальчик, как ты не понимаешь, тут другое… А ты, Тима, тоже не понимаешь. Оба вы ничего не понимаете! Ну и ладно, — вдруг сказала она упавшим голосом, — бросим говорить об этом! Значит, напрасно я размечталась. Думала, вот оно — необычайное… Всю жизнь ждала. Летела сюда и все твердила: «Вот тут-то и случится что-нибудь необыкновенное». Мне всегда так казалось, когда я ездила в незнакомые, новые места. Но ничего не случалось. И сейчас не случится. И не надо, не надо!..

Тима растерянно смотрел на ее расстроенное лицо. Катя ему очень нравилась. В глубине души ему всегда хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Только чтобы не подумали, будто он ей «угождает».

— Ну ладно! — вдруг резко сказал он. — Перестань, а то еще реветь начнешь, терпеть не могу… Поведу в «домик». Только надо разузнать, когда там был Кривошеин в последний раз. Потом придумать что-нибудь дома, чтобы мама не знала.

Лаборатория превращений

Мария Николаевна недовольно поморщилась, когда Тима, глядя в сторону, сказал, что им всем — ему, Кате, Вану и Виктору — хочется послезавтра пойти в горы с раннего утра.

— Мы ненадолго, дня на три-четыре. И ты не волнуйся, ничего с нами не случится.