Икбал Фарук и сокровища короны (СИ)

Альбирео Святослав Икбал Фарук и сокровища короны

Глава 1. Грустная обезьяна

- Икбал, будь добр, пойди и посмотри, кто стучит в дверь так рано! - крикнул отец из гостиной. Он только проснулся и уселся в своей пижаме на кожаный диван в комнате.

Я побежал в коридор и открыл дверь, дядя Рафик, без всякого "здравствуйте" прошел мимо меня в гостиную, к отцу.

- О нет, только не ты, Рафик, - вздохнул отец. - Сегодня воскресенье, это мой единственный выходной, и у меня нет денег, чтоб занять тебе.

- Помолчи, Назим, и только посмотри эту рекламу Сафари-парка, - пропыхтел дядя и ошарашенно уставился на пижаму отца с вышитыми на ней индийским и датским флагами.

Папа взял рекламу и внимательно посмотрел на нее.

- Да, это прекрасно, Рафик. Милые фотографии жирафов и носорогов и очаровательных детей, которые кормят коз. Да, насколько я могу понять, это турецкие горные козы, - сказал папа, приняв умный вид.

- Есть что-то особенное, что мы должны тут увидеть, дядя? - спросил я с любопытством.

- Икбал, ты просто луч света в этой семье, почти, как я, - ответил он. - Просто всмотритесь внимательнее в этих обезьян и слонов на фотографиях. Это настоящие индийские обезьяны и слоны, только посмотрите!

Он яростно тыкал в фотографии, и мы долго смотрели на животных, не замечая в них ничего необычного. Даже мать поднялась, когда услышала, как дядя Рафик говорит об индийских обезьянах и слонах.

- Хм, Рафик, что с ними? - нетерпеливо спросила она.

- Их так жалко, разве ты не видишь? Вот сравни их с другими животными и посмотри, какие эти обезьяны и слоны.

- Рафик, черт возьми! Ты ожидал, что они будут позировать и улыбаться фотографу? Это, вообще-то, животные, мы говорим о животных, ты, глупый сын осла! - сказал отец.

- Посмотри получше, Назим. Это так, и, если вы мне не верите, позвоните одному из моих друзей. Его зовут Лайон Рокки, и он защитник животных и ...

- Это довольно забавное имя. Звучит как будто он фанат Брондбю , - вмешался Тарик.

- Да, ты прав, но он из Голландии, а их всех там так называют. Так вот, он работает в Сафари-парке и сказал мне, что обезьяны и слоны грустят. Поэтому я подумал, что мы должны сходить туда и поговорить с ними по-индийски, и тогда к ним снова вернется хорошее настроение. Они просто страдают вдали от дома.

Рафик сел на кожаный диван и откинулся на спинку.

Мама встала и смеясь пошла на кухню. Папа вдруг показался усталым, и я был уверен, что он ляжет сейчас спать. Но я сильно ошибся.

- Хм, может, ты и прав, Рафик, на этот раз. Наш долг как индийцев помочь этим бедным индийским животным.

Папа подскочил на диване, указал на дверь и закричал:

- Тогда скорее! Тарик, убедись, что мы знаем где это, Икбал, ты наполняешь термосы кофе. А как насчет, Назрин и Фатимы, возьмем их с собой?

- Если мы хотим пойти и поговорить с кучей индийских родственников, чтоб напомнить им дом? - крикнула мама с кухни. - Ну, даже не знаю. Что скажешь, Фатима, поедешь тоже?

- Брр, ну, не то, чтоб я горела желанием, я уверена, что обезьяны будут в восторге от папы и дяди Рафика, - сказала Фатима, вместе с мамой они прыснули от смеха, да так, что слезы брызнули из глаз.

- Да, да, видно, вам этого не понять, - ответил отец, став обидчивым, планируя большую спасательную операцию печальных животных в Сафари-парке.

- А как насчет Диндуа, он поедет? - спросил дядя.

- Нет, - сказал я. - Он ночевал у Леликс и Силле и только едет домой.

По пути вниз, на лестнице, мы встретили сына нашего соседа, Кассыма.

- О, ребята, а куда это вы, братцы, в такое время, когда еще мозг спит?

- Привет, Кассым, мой брат по джунглям, это очень важное дело. Мы отправляемся на самое трудное сафари и спасем кучу диких слонов и обезьян из Индии, - ответил я.

- О, а что случилось, что-то серьезное, могу я присоединиться к вам или как-то помочь?

Мы посмотрели на папу, который подозрительно посмотрел на Кассыма.

- Хм, хорошо, но никаких попыток пронести крокодила или кобру домой, ясно, Кассым? Почему-то датчанам это не нравится.

- Хорошо, мужик, уваааажуха. Крутяк, большой папаня, замутим сейчас. Давайте крутанемся.

- О чем ты говоришь, ради всего святого, Кассым? - спросил отец.

- О, я просто рад, что еду с вами.

- Тогда говори на датском языке, а не на том странном "большой папаня"- языке. Как ты считаешь, что датчане думают, когда они это слышат? Ты никогда не устроишься на работу. И сними все эти твои золотые цепочки, если едешь с нами. Ты похож на человека, который скоро докатится до татуировки!

- Но это же мои блинь-блинь.

- Плинь-плинь, фигнь-фигнь. С этого момента ты говоришь на датском, договорились, Кассым?

- Хорошо, мужик!

Мы влезли все впятером в старую Мазду 1986 года, и погнали по Блэгэрдсгаде в Сафари-парк. Папа был в отличном настроении и дал по газам, когда мы выехали на автостраду. Он орал старые индийские песни во все горло, хотя на этот раз он посмеивался над дядей Рафиком, и когда не мог вспомнить индийский текст, он придумывал новые слова: