Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Командование Западного фронта, как и положено людям военным, доложило кратко и четко. На рассвете (в 3-47) 25 июня в Москву, наркому обороны Тимошенко была отправлена телеграмма следующего содержания: «Осмотрели Минск. Минска нет. Решили эвакуировать правительственные учреждения. Павлов, Фоминых, Пономаренко».^{634} (Рис. 31.) Эвакуация незамедлительно привела к потере связи и управления войсками. В Журнале боевых действий Западного фронта читаем: «25 июня. Почти в течение всего дня данных о положении на фронте в штабе ЗФ не было… Поздно вечером в штабе фронта были получены данные (через делегатов и гражданских лиц), что Радошковичи заняты танками противника… 26 июня. Около 4.00 в штаб фронта поступили данные о прорыве танков противника в направлении Заславль, Минск (источник данных установить не удалось). Командованием фронта было отдано распоряжение о перемещении КП в район Бобруйск… Согласно нового приказания штаб фронта перемещался в район Могилева (175 км восточнее Минска. — М.С.). В течение 26 и в ночь на 27.6 штаб находился в движении на Могилев и собирался в районе нового КП. Управление войсками в этот день фактически отсутствовало…»^{635}

С близкого расстояния картина «эвакуации Минска» была еще более печальной[147]. Журнал боевых действий 2-го стрелкового корпуса описывает это так: «Бесконечные потоки машин и людей шли на восток, загромождая пути и мешая передвижениям войск. Город Минск, подожженный во многих местах, горел, брошенный жителями на произвол. Пожарная охрана с пожарами не боролась, и пожарные машины также уходили на восток. Органы власти и милиции покинули город. Штаб ЗапОВО, оставив город, не организовал ни комендантской службы, ни эвакуации военного и ценного имущества».^{636} «Бесконечные потоки» мешали не только тем, что загромождали пути движения войск. «Доношу, что по Дзержинской дороге потоками движутся отставшие, бежавшие от бомбардировок и просто бежавшие бойцы и командиры, главным образом штабной хозяйственной службы из подразделений 85-й сд, которые своим внешним видом (босые, без фуражек, распущенные) сеют панику и демобилизацию…»^{637}

Отнюдь не бездействовала в те дни и советская бомбардировочная авиация. Да, первый эшелон ВВС фронта (9-я, 10-я и 11-я авиадивизии) к тому времени уже растаял практически полностью (остались лишь отдельные, упрямо воюющие экипажи, звенья, эскадрильи), но второй эшелон (12-я и 13-я БАД, 3-й авиакорпус ДБА) был еще вполне боеспособен. 13-я авиадивизия настойчиво бомбила танковые колонны Гудериана в полосе Брест, Барановичи, а танковые дивизии 3-й Танковой группы вермахта засыпали бомбами экипажи 3-го ДБАК. Судя по докладу штаба авиакорпуса, к утру 24 июня в частях 3-го ДБАК боеспособными числилось 137 бомбардировщиков ДБ-3ф.^{638} В этот день экипажи авиакорпуса выполнили 170 вылетов, бомбовые удары нанесены по аэродрому Вильнюса (уже обжитому к тому моменту немецкими авиачастями), скоплению войск противника в районе Гродно.