Июнь 41-го. Окончательный диагноз

При беспорядочном отходе не были даже толком разрушены мосты через Неман. Итоговая оперативная сводка штаба 8 АК вермахта за 23 июня констатирует: «Автомобильный мост в Гродно, слегка поврежденный, снова восстановлен и способен выдерживать грузы до 16 т… у железнодорожного моста в Гродно взорван средний пролет, опоры моста целы». Оперсводка штаба 8-й пехотной дивизии от 22–00 23 июня содержит и такое, возможно спорное, суждение: «Исходя из того факта, что важный <транспортный> узел Гродно арьергардом противника больше не обороняется, а взрыв моста, по всей видимости, проводился небрежно, можно сделать вывод, что в течение вчерашнего дня боевой дух противника начал падать. Создается впечатление, что наш вчерашний успех возымел на русское командование большее воздействие, чем на стойкость отдельных русских солдат…»^{576}

Замысел операции

К исходу дня 22 июня в полосе Западного фронта сложилась следующая ситуация. Севернее Гродно противник (161-я пд, 28-я пд) форсировал Неман и развивал наступление на восток, практически не встречая организованного сопротивления. В районе Гродно наступление немецкой 8-й пехотной дивизии было приостановлено контрударом 29-й танковой дивизии, при этом 85-я стрелковая дивизия смогла относительно организованно отойти на рубеж реки Лососьна. 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса вермахта, отбросив 27-ю стрелковую дивизию на южный берег р. Бебжа, заняла Домброва и Новый Двор; как отмечается в ЖБД корпуса, «за исключением боев за ДОТы у Kрасне наши потери очень невелики по сравнению с достигнутым успехом».^{577} Успехи 162-й пехотной дивизии были не столь впечатляющи — в тяжелом многочасовом бою («противник упорно обороняет свои позиции в ДОТах и использует снайперов на деревьях») немцы форсировали августовский канал и к вечеру заняли г. Августов.

Вдоль северного обвода «Белостокского выступа» противник ограничился сковывающими действиями, при этом одна из трех дивизий 42 АК еще не переходила границу, две другие продвинулись на несколько км в глубь советской территории, имея перед собой две стрелковые (2-я и 8-я) и одну кавалерийскую (6-я кд) дивизии Красной Армии. Вдоль южного обвода «Белостокского выступа» 9 пехотных дивизий вермахта, отбросив от границы 4 советские стрелковые дивизии (13, 86, 113, 49), успешно развивали наступление в северо-восточном направлении. На линии Брест, Кобрин начинался катастрофический разгром 4-й Армии.

Такой была ситуация в действительности. Информация, которой располагало к тому моменту командование Западного фронта, не соответствовала реальности в двух важных моментах: не было выявлено сосредоточение самой мощной танковой группировки противника (2-я ТГр) на брестском направлении и, напротив, были «обнаружены» две несуществующие танковые дивизии, наступающие на Бельск. Наконец, поздним вечером 22 июня в штаб фронта поступила из Москвы Директива № 3 Главного Военного совета КА, в которой ставилась задача «сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки».^{578} Отправкой директивы дело не ограничилось, «поздно вечером 22.6 в штаб фронта прибыл Маршал Советского Союза т. Шапошников и Маршал Советского Союза т. Кулик. Маршал Кулик выехал в 10-ю Армию, куда ранее около 12.00 выехал для руководства действиями 6 МК и 6 КК замкомвойсками генерал-лейтенант Болдин И.В.».^{579}