Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Ведомство доктора Геббельса «отработало ситуацию» по полной программе: привезли кинофотокорреспондентов, позднее выпустили целую книгу писем немецких солдат, в которых они рассказывают об увиденном (цитировать это невозможно). Пять десятилетий советская пропаганда яростно отрицала факт массового убийства заключенных, но так как слишком много людей видели горы изуродованных трупов, то была придумана «правильная», закрепленная в фундаментальной 6-томной «Истории ВОВ» трактовка событий:

«Для проведения террора фашистское командование использовало специальный батальон под кодовым названием «Нахтигаль»… Батальон «Нахтигаль» был создан 2-м отделом разведки вермахта зимой 1940/41 г. и укомплектован антисоветскими элементами, специально подготовленными к диверсионной и террористической деятельности[73]. Террористские банды из батальона «Нахтигаль» врывались в дома мирных жителей, вытаскивали их из квартир, свозили на тюремный двор (выделено мной. — М.С.) и там зверски уничтожали. Три тысячи адвокатов, врачей, инженеров и других представителей интеллигенции пали жертвой террора в ночь на 2 июля…»^{208}

В тот же день, 30 июня 1941 г., под грохот канонады прибывшая во Львов группа руководителей бандеровского крыла ОУН провозгласила создание суверенной украинской державы и сформировала «правительство» из самих себя. Несмотря на все заверения в преданности, несмотря на плакаты и листовки с лозунгом «Heil Hitler! Слава Гiтлеровi», расклеенные бандеровцами по всему городу, немцы были крайне возмущены фактом самовольного, не согласованного с Берлином создания «правительства» на территории, занятой ценою крови немецких солдат. 9 июля «глава правительства» Стецко был арестован и доставлен в Берлин, куда под конвоем доставили из Кракова и самого Бандеру. 15 июля их в целости и невредимости отпустили, но «черная кошка» между несостоявшимися союзниками пробежала, а «искра», зажженная 30 июня 1941 г. во Львове, разгорелась в пламя гражданской войны, полыхавшей в Галичине аж до конца 40-х годов…

Глава 2.3 Дубно

В планах командования вермахта львовское направление было всего лишь полосой вспомогательного удара. Главные события должны были развернуться на фронте 6-й Армии, которой предстояло прорвать приграничные укрепления у реки Буг и ввести в прорыв два корпуса 1-й Танковой группы. В утвержденных 2 мая 1941 г. командованием 6-й Армии «Указаниях по выдвижению» задача одного из этих корпусов формулировалась так:

«48-й Танковый корпус захватывает переправы через р. Буг с обеих сторон Сокаля, прорывает приграничные позиции противника и открывает путь для своих моторизованных соединений через Тартаков, Стоянув, Радзехув для продвижения через Лешнев на Дубно («центральная танковая дорога»). Важно как можно быстрее (внезапно) захватить переправы через р. Стырь у Шуровице и Берестечко.

11-ю танковую дивизию держать как можно ближе к Сокалю, чтобы после взятия пехотными дивизиями восточного берега Буга ее можно было в случае необходимости быстро подвести для прорыва глубоко эшелонированных позиций противника. После прорыва моторизованные силы корпуса могут быть направлены на Радзехув также и через Крыстынополь».^{209}

Прорыв к Берестечко

Задача, особенно на первом этапе ее решения, была непростой: предстояло форсировать реку Буг, прорвать укрепления Струмиловского УРа, форсировать реку Стырь; лишь после этого открывалась возможность выйти на асфальтированную ленту шоссе Броды — Дубно. (Рис. 17.)

Рис. 17. Полоса наступления 48-го танкового корпуса вермахта