Июнь. 1941. Запрограммированное поражение

На должности репрессированных военачальников поневоле приходилось ставить тех, кто остался под рукой. О том, как это выглядело на деле, рассказал на заседании Военного совета 21 ноября 1937 г. комкор Н.В. Куйбышев, командующий войсками Закавказского военного округа:

«‹…› самое скверное — это, безусловно, неудовлетворительно или совершенно неудовлетворительно обстоит дело с подготовкой стрелковых войск и войсковых штабов. Основная причина того, что мы не изжили всех этих недостатков, заключается в том, что у нас округ был обескровлен очень сильно…

А вот я вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны. Но дело не в звании, а дело в том,…что, скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей.

Почему мы его назначили? Я заверяю,…что лучшего мы не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем военного училища.

Голос с места. Куда же девались командиры?

Куйбышев. Все остальные переведены в ведомство НКВД без занятия определенных должностей.[29]

У меня имеется дивизия Грузинская, которой командует майор. Он, то же самое, не командовал полком, правда, командовал батальоном, но последние 4 года занимал должность начальника военно-хозяйственного снабжения дивизии» [142].

Больше того, один капитан, чьим потолком в нормальных условиях является батальон, длительное время командовал войсками всего Сибирского военного округа [143].

Конечно, значительная нехватка командиров была вызвана, главным образом, быстрым ростом армии, за которым не поспевала система подготовки ее командно-начальствующего состава. Однако репрессии не только усугубили эту нехватку, но и заметно обострили и без того тяжелую ситуацию с обучением командных и технических кадров, особенно в высших военных учебных заведениях. Ведь их руководящий и преподавательский состав тоже серьезно пострадал в тот мрачный период. Из всех начальников военных академий уцелел лишь один. Были последовательно расстреляны пять сменявших Друг друга начальников Военно-морской академии и шесть руководителей курсов «Выстрел» [144].

Характерную картину тогдашней действительности нарисовал в своем выступлении на совещании высшего руководящего состава РККА, которое состоялось 23–31 декабря 1940 г., начальник Военной академии имени Фрунзе М.С. Хозин:

«С преподавательским составом на сегодняшний день у нас обстоит не совсем нормально. Комплектование академии преподавательским составом в 1940 г. выглядит так: мы получили 75 процентов нового преподавательского состава. Это, как правило, командиры, имеющие до 2 дет перерыва службы в Красной Армии, оторвавшиеся от войсковой практики и не имеющие методических навыков в деле преподавания. В числе прибывших преподавателей имеются командиры, у которых нет высшего военного образования, и целый ряд командиров, которые были отстранены от занимаемых должностей, вследствие невозможности их использования в войсках.

Уровень знаний и подготовки прибывающего для комплектования академии преподавательского состава чрезвычайно разнообразен. В отдельных случаях (а таких есть примерно 20 человек) просто не пришлось их допустить к преподаванию. С такими командирами-преподавателями пришлось организовать курсы доподготовки и до мая месяца они у нас будут заниматься на организованных для этого курсах. Только после этого мы их поставим, если можно так выразиться, в строй для преподавания.

‹…› из числа всех преподавателей, находящихся в академии, не имеют боевого опыта 81 человек — они ни разу, нигде, ни в какой войне не участвовали; с командным стажем в армии от 5 до 10 лет — 90 человек» [145].

Хозин имел все основания жаловаться на нехватку квалифицированных преподавателей в своем учебном заведении: в мае 1939 г. вместо 40 профессоров, положенных ему по штату, там было только 2, вместо 105 доцентов — 19, а вместо 75 адъюнктов — 12 [146]. Но Академия имени Фрунзе испытывала проблемы не только со своими преподавателями. В своем дальнейшем выступлении Хозин коснулся и ее слушателей:

«‹…› Академия сейчас численно чрезвычайно выросла и имеет в своем составе 2500 человек. Когда в 1938 г. принимался тот состав, который должен быть выпущен в этом году, то из 610 человек были приняты 453 человека с плохими оценками, причем они имели не только по одной плохой оценке, но по 2-3-4 и даже больше. Все это создает такое положение, при котором мы в ряде случаев работаем с командным составом — слушателями впустую. Я считаю, что на будущее нам нужно отказаться от такой погони за количественным комплектованием академии слушателями и перейти на качественный отбор» [147].