Июнь 1941. Запрограммированное поражение

Наконец, 1 декабря 1933 г. в приказе РВС № 0101 «Об итогах боевой подготовки РККА за 1933 год и задачах на 1934 год» всему командному и начальствующему составу Красной армии было официально объявлено: «Наша Красная армия реально, фактически стала первой армией в мире. Теперь уже не только морально-политические свойства нашей армии, определяемые ее классовой природой и марксистско-ленинским воспитанием личного состава, не только численность и успехи в боевой подготовке армии, но и мощная оснащенность современной боевой техникой сделали Красную армию первой и единственной армией в мире. Это бесспорно, это непреложный факт!»[191]

Казалось бы, создав лучшую в мире армию, можно и передохнуть, но не тут то было. Вопреки всякой логике изматывающая страну гонка вооружений вступила в новый этап. Основной задачей второй пятилетки в области обороны объявлялась подготовка «такого развития военно-производственной базы, которое обеспечило бы Советскому Союзу превосходство вооружения над самым могущественным европейским противником – Францией и ее союзниками на нашей западной границе – Польшей и Румынией, особенно по главным видам новой боевой техники – авиации, танкам и химии. <…> Такой уровень развития военно-производственной базы, наряду с подготовкой по другим отраслям хозяйства, преимуществами политического порядка, высоким развитием производительных сил и полной независимостью от заграницы позволит СССР успешно противостоять коалиции нескольких крупнейших империалистических противников»[192].

Очевидно, у советского руководства по прежнему не возникало ни малейших сомнений в неизбежности близкой войны со странами, априорно записанными во враги, причем не скоротечной, а продолжительной. Даже заключение договоров о ненападении с Францией и Польшей ничуть не поколебало эту уверенность. В июне 1932 г. Штаб РККА пожелал к 1938 г. иметь достаточные индустриальные мощности для выпуска в течение года войны 74 тыс. самолетов, 203 тыс. авиамоторов, 85 тыс. танков, 40 тыс. танкеток и 86 тыс. орудий[193]. В то время этим Штабом руководил Егоров, но его заявка, несомненно, перекликалась с недавними запросами Тухачевского. А Ворошилов, незадолго до того жестко критиковавший последнего за его записку, на этот раз согласился с такими астрономическими числами. В докладе Егорова Ворошилову содержались главнейшие задачи второго пятилетнего плана строительства Красной армии:

«а) закрепление за СССР первого места в мире по всем решающим видам средств борьбы – авиации, танкам, артиллерии, на базе завершения технической реконструкции и перевооружения всех ее родов войск современной боевой техникой; б) по своему масштабу военного времени Красная Армия должна быть в состоянии вести борьбу с любой коалицией мировых капиталистических держав и нанести армиям этих держав решительный и сокрушительный удар и поражение»[194].

Только в следующей пятилетке программы производства боевой техники, наконец то, приблизились к реальности: к 1938 г. в случае войны планировалось ежегодно изготавливать 32 тыс. самолетов, 40 тыс. танков, 20 тыс. танкеток, 84,5 тыс. орудий, 4188 тыс. единиц стрелкового оружия[195]. Эти наметки оказались куда более обоснованными, чем прежние, если вспомнить, что во время Великой Отечественной в СССР в среднем ежегодно выпускались 30,5 тыс. самолетов, 24,6 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 131,3 тыс. орудий и минометов, 4957,5 тыс. единиц стрелкового оружия[196].