Июнь 1941. Запрограммированное поражение

Широко распространенные слухи о том, что в «Каме» обучался Гейнц Гудериан, не соответствуют действительности, он лишь проинспектировал ее[72]. Но и без Гудериана школа сыграла важнейшую роль в становлении германских танковых войск. Достаточно сказать, что ее выпускники составили половину офицерского состава первой учебной танковой части рейхсвера в Цоссене. Еще один из них – Эрнст Фолькхайм – с 1937 по 1939 г. отвечал за разработку тактических наставлений для германских танкистов[73]. Не менее важно, что бывшие преподаватели «Камы» и многие из ее выпускников возглавили обучение танкистов в военных школах Германии.

Для обеспечения учебного процесса в «Каме» СССР предоставлял не только место для размещения, но и материальную часть. Наряду с германской техникой там использовались приобретенные в Великобритании танкетки «Vickers Carden Loyd» Mark VI. Их выделила советская сторона в обмен на германское вспомогательное оборудование для Красной армии. А 21 апреля 1930 г. по приказу наркома по военным и морским делам Ворошилова 3 й тп, дислоцировавшийся в Казани неподалеку от танковой школы, передал ей пять танков МС 1[74].

Помимо учебы, на школьном полигоне прошли практическую проверку первые десять германских танков пяти различных типов, сконструированных в 20 е гг. Их было невозможно испытывать в Германии, поэтому для оценки и последующего совершенствования новейшей боевой техники в Казань командировались ведущие германские инженеры и техники, в том числе главный конструктор танков фирмы «Krupp» Эрих Вельферт. По итогам испытаний немцы сделали очень важные выводы и претворили их в жизнь в серийной продукции. В результате германские танки накануне и в начале Второй мировой войны заметно превосходили боевые машины своих противников в рациональной компоновке рабочих мест танкистов, оптимальном распределении их функциональных обязанностей и полной обеспеченности радиосвязью. Важность и необходимость всего этого немцы осознали и должным образом оценили в результате испытаний своих первых танков на полигоне «Камы»[75].

Еще одним секретным объектом стала химическая школа «Томка», размещенная неподалеку от г. Вольска Саратовской области. Договор о ней подписали 21 августа 1926 г.[76] Там проводились испытания новых приборов и методов применения отравляющих веществ с помощью артиллерии, боевых машин и авиации, а также новых средств и способов дегазации. К счастью, сотрудникам и выпускникам этой школы не довелось продемонстрировать свое умение вести химическую войну на практике. Благодаря этому уцелело немало людей, ведь работу именно этой школы советские технические специалисты считали наиболее «ценной и полезной для РККА»[77].

Обе стороны старательно поддерживали высокую секретность во всем, связанном с функционированием школ. Курсанты, направленные туда для обучения из Германии, временно исключались из списков рейхсвера и восстанавливались там только после своего возвращения. В СССР они приезжали в гражданской одежде с паспортами на чужое имя. Им категорически запрещалось рассказывать что бы то ни было о своей учебе в советских школах. Гробы с германскими пилотами, погибшими в Липецке в результате несчастных случаев, отправляли для похорон на родину через Штеттинский порт заколоченными в ящики с надписью «Детали машин»[78].

Немцы очень высоко дорожили полученными возможностями тайно обходить ограничения Версальского договора. Так, 1 августа 1928 г. министр обороны Веймарской республики генерал лейтенант Вильгельм Гренер в беседе с послом этой страны в Москве Ульрихом фон Брокдорф Ранцау подчеркнул, что потеря возможности подготовки офицеров на территории Советского Союза была бы равнозначна выдаче Германии на милость Польши[79].

Строительство, организация и функционирование всех трех школ требовали больших издержек. В 1928 г. на эти цели были израсходованы 5,7 млн марок, или около 8 % из всех германских затрат на вооружение. Только на авиашколу немцы ежегодно выделяли 2 млн марок, а за все годы существования она обошлась Германии в 20 млн марок[80]. На тайные школы не жалели денег даже в период мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. Правда, из за возникших финансовых трудностей ассигнования тогда несколько уменьшились, но продолжали оставаться весьма существенными. Так, в 1929 г. германские затраты на школу «Кама» составили 1,5 млн марок, а на «Томку» – 780 тыс. В следующем году немцам пришлось еще больше урезать бюджет «Камы», доведя его до 1,24 млн марок[81].