Июнь 1941. Разгром Западного фронта

В российской военной истории на протяжении, по крайней мере, последних 70–80 лет имеет место некий двойной стандарт. В поражениях русской армии под знаменами с двухглавым имперским орлом обязательно находятся светлые эпизоды, когда какой-нибудь Андрей Болконский при Аустерлице поднимает упавшее Знамя и увлекает своих гренадеров в последнюю атаку; еще кто-то показывает доблесть воинскую под Фридландом, Шенграбеном, Нарвой или на Мазурских озерах. Прошло шестьдесят семь лет со дней июньской катастрофы 1941 года. Сначала было гробовое молчание, потом был период «таяния», выплеснувший на поверхность некую часть правды. Потом снова была стена молчания, сменившаяся оплевыванием прошлого под лозунгами «борьбы за демократию». Очень хочется верить, что этот период навсегда прошел и наступила эра объективных оценок, когда на смену вою о «заваливании трупами» появляются такие безупречные с точки зрения гражданственности и патриотизма проекты, как «Немировские БТ». Надеюсь, что их будет больше и мы узнаем имена и подвиги героев, сложивших свои головы не только под Москвой, на Курской дуге, при форсировании Днепра или при штурме Вены и Берлина. Будут достойные материалы и о тех, кто погиб в июне 1941 г. в Литве, Западной Белоруссии, Украине и Молдавии. Два года назад в Подольске умер последний солдат 68-го укрепрайона Л. И. Ирин, а его история до сих пор не написана; где-то пылится и желтеет неизданная рукопись «Реквием 9-му артпульбатальону».

Очень хочется надеяться, что в этом добром и славном деле не будет оставлена в стороне и духовная составляющая. Последние молебны перед ратными делами православные русские священники служили, пожалуй, только в войсках юга России, когда за спиной Белой армии остались лишь плоскогорья Крымского полуострова. В той давней, уходящей уже в легенды и предания, войне с германскими захватчиками напутствия перед боем вместо полковых священников давали замполиты. И все же…

Из письма А. Л. Дударенка: «Я с батюшкой как-то говорил на тему раскопок, не являются ли раскопки кощунством. Он сказал, что такие раскопки, как у нас — не кощунство. Одно время мы даже хоронили наших солдат, предварительно отпев их в церкви. Но светские власти это дело похерили и сейчас хоронят без Церкви, только с воинскими почестями. А дело вот в чем. Обычно хороним в солнечные дни, чтобы было побольше людей. И вот когда мы стали отпевать солдат в церкви, прямо во время службы на наших глазах из ниоткуда появилась туча и начался проливной дождь. Отпевание закончилось, надо выносить солдат из церкви и нести хоронить к братской могиле, а дождь идет. Причем что интересно: туча висит только над Озерницей. А за Озерницей чистое небо и светит солнце. Помялись, помялись райисполкомовские начальники да и пошли под дождь. Дошли до братской могилы. И как только опустили гробы в могилы, дождь прекратился. И туча также на наших глазах исчезла. Помокнув еще пару раз при последующих захоронениях с помощью церкви, начальники решили больше солдат в церковь не носить. И ты не поверишь — при захоронениях дождя нет. Но как только в захоронении участвует Церковь, идет дождь. Я неоднократно был свидетелем этого необъяснимого явления. И с той поры я не скажу чтобы стал сильно верующим, но стал верить в высшую силу и при всяком удобном случае стараюсь зайти в церковь в Озернице». А я верующий и думаю, что расценивать это надо не иначе как знамение Господне. Я бы хоронил с отпеванием. Кто знает, может быть, в этом дожде собраны слезы, выплаканные родными погибших в этих местах? Может быть, это некий знак всем нам, ныне живущим, только мы не можем его понять?

Белорусский журналист М. Кадет в статье «Тайны Слонимских курганов» написал: «…есть вечность — Слонимская возвышенность. Поставить бы огромный крест на одном из ее наиболее заметных курганов у автострады Барановичи — Гродно, между Слонимом и Зельвой. С надписью: „Солдатам 1941-го“. Только крест — христианский символ… Но под Минском есть главная высота Беларуси — гора Святая, чье многовековое имя в сталинское время подменили другим — Дзержинская. На ней бы возвести символический пантеон всем воинам Западного фронта, погибшим, умершим от ран и пропавшим без вести на белорусской земле суровым летом 1941-го. Собрать бы туда по камню и горсти земли у тех городов и деревень, где в первые дни и недели нашествия оккупантов (например, у Волковыска, Малориты, Ружан, Подороска, Рубежевич, Борисова, Сенно, Бобруйска) наиболее пролилось красноармейской крови. Несомненно, на призыв создать такой памятник отзовутся многие люди в Беларуси, в России, Украине, Закавказье, Средней Азии».