Иисус: последние дни. Что же произошло на самом деле

В иудейском же мире люди верили в возможность воскресения, о чем говорят некоторые позднейшие тексты Ветхого Завета, особенно такие, как глава 12 Книги пророка Даниила. В последнем речь идет о праведниках или мучениках, которые ожидают того момента, когда многие из спящих во прахе земном пробудятся, восстанут и воссияют как звезды. Эта глава приковывала внимание иудейских мыслителей и авторов. Они возвращались к ней снова и снова, понимая сказанное так: после «жизни после смерти» (периода сна, покоя или ожидания) наступит новая жизнь в теле — либо только для праведников, только для мучеников, либо для всего народа Божьего. Многие же иудеи, а вслед за ними и христиане, верили, что каждый человек, когда–либо живший, восстанет из мертвых в теле, чтобы предстать перед своим Создателем и дать отчет на суде о своих поступках во время телесной жизни. Бессмысленно судить бесплотную душу за дела, совершенные телом. Для других же — этот элемент понимается по–разному в разных текстах — «воскресение» предназначалось исключительно для членов народа Божьего.

И прежде чем мы начнем рассматривать «воскресение», нам следует с самого начала понять, что именно означало слово «воскресение». Оно не было поэтическим указанием на некую прекрасную жизнь в славе после смерти. Так, христиане утверждали, что Иисус был воздвигнут из мертвых на третий день — и они знали, что говорят, иначе почему бы им не сказать, что он воскрес из мертвых сразу же после смерти? Зачем это трехдневное ожидание? Несмотря на это, многие богословы и авторы последнего столетия пытались доказать, что христиане на самом деле имели в виду нечто иное. Действительно, уверяют они, христиане хотели передать в самых возвышенных выражениях, что Иисус умер и отправился на небо, а потому они использовали для этого язык воскресения, а позднее придумали соответствующие истории на основе этого языка. В книге «Воскресение Сына Божьего» (The Resurrection of the Son of God) я рассматриваю этот вопрос гораздо подробнее. Там, в частности, я разбираю каждый значимый аргумент по данному вопросу, выдвигаемый современниками, из всех, какие я только мог отыскать. Рассмотрев их, я делаю вывод, что вопрос воскресения Иисуса постоянно смешивают со всевозможными иными вопросами, которые, как кажется, связаны с ним, но на самом деле не имеют к нему отношения.

Методика и безумие исторического изучения повествований о воскресении

Когда я приезжаю в Америку, чтобы выступать в различных местах с лекциями, то могу наблюдать ситуацию, которой не встречаю в Великобритании. В США существует жесткая поляризация — и в политике, и в богословии — между тем, что неопределенно называют «либеральным» и «консервативным». Мы вместе с Маркусом Боргом во время наших публичных дебатов могли наблюдать, как люди пытаются определить наши позиции как «либеральные» или «консервативные», тогда как на самом деле каждый из нас не вписывается в эти категории, несмотря на мнения публики. И я склонен думать, что такие категории на самом деле только затемняют многие вопросы. Так, например, в Северной Америке иные вынуждены называться «либеральными», чтобы подчеркнуть, что они не принадлежат к разряду злосчастных фундаменталистов, а другие зовутся «консервативными», чтобы показать, что они не считают себя просто последователями епископа Джона Спонга (это просто два типичных примера). Это не способствует здравомыслию в богословии или изучении Библии, а также не помогает мудрому существованию в обществе. И часто такое давление общественного мнения влияет на подход к чудесам, к Писанию, к сверхъестественному и тому подобному. Как только ты затронешь одну из таких тем, аудитория сразу разделяется на два лагеря. Но для дальнейшего углубления в тему нам стоит отказаться от подобных автоматических реакций: рассматривая вопрос воскресения Иисуса, мы не должны поддаваться давлению общественного мнения, вместо этого нам предстоит провести историческое исследование. Мы должны понять, что же именно произошло в первый день Пасхи. И не стоит привносить сюда априорные предпосылки или свои готовые убеждения, политические или богословские, взятые из нашей собственной культуры, будь то Восток или Запад, Англия или Америка, потому что историк не вправе опираться на подобное разделение.