Иисус Навин, Руфь, Есфирь

  1. Аман — по основному тексту — Агагит — יִגַגָאָה. Греческие тексты в отличие от еврейского называют его то Македонянином, то Вугеянином (Βουγαι̃ος). Последнее, однако, не есть ни имя народа, ни имя местности, ни тем менее собственное имя. Это скорее прозвище (Βουγάϊος), значение которого — «большой хвастун. Царь позволяет определить таким образом свои отношения к Аману в угоду ему и не в ущерб своей самодовлеющей и неограниченной власти, подобно тому как далее даёт ему почетный титул «второго отца нашего», выражаясь применительно к тому, чем должен быть, по воле царя, Аман для его подданных;

  2. Сообщение Мардохея, что он иудеянин (обязанный воздавать божеское почтение одному Иегове), давало не только объяснение того, почему он не падал ниц перед Аманом, но и означало сильнейшую непреклонность его на то, чтобы поступать как-либо иначе. Это, естественно, поджигало доносчиков, желавших «посмотреть, устоит ли в слове (своем) Мардохей», или возьмет верх сила Амана;

  3. Намерение Амана уничтожить не одного только Мардохея, но и весь соплеменный ему народ, порождалось не просто силой гнева, презрения и злобы его на поступок Мардохея; одно это было бы слишком неестественно даже и для Аманова бесчеловечия. Последнее, очевидно, имело и в народе, обреченном на погибель, свои независимые от Мардохея оправдания в глазах Амана. В ряду таких оправданий первое место, по справедливости, отводится исконной расовой ненависти амаликитян к иудеям, если действительно Аман должен быть считаем амаликитянином, как потомок Агата;

  4. пур, т. е. жребий;

  5. огромная сумма.  Обещание такой суммы для Амана не представляло ничего невозможного: обещанное могло достаточно окупиться через конфискацию имущества убитых;

  6. Крайняя жестокость и кровожадность указа не представляют чего-либо совершенно невероятного по тому времени. Если в позднейшее, даже христианское время возможны были Сицилийские вечерни и Варфоломеевские ночи, и теперь еще порой воскресают ужасы еврейских погромов, то для тех времен и для тех царей и подавно подобные кровавые гекатомбы были совершенно явлением безупречным. История знает и другой совершенно сходный случай повторения указа на истребление целого народа: это было при царе Митридате, который тайным декретом повелел однажды умертвить в один день всех римлян (до 150 000 человек), обитавших в Малой Азии;

Книга Есфирь. Глава 4

Мардохей и все Иудеи постятся и сетуют; Есфирь узнаёт о причине вопля Иудеев и Мардохей велит ей ходатайствовать перед царём за свой народ; Есфирь извещает Мардохея о смерти тому, кто войдёт к царю во внутренний двор без его приглашения, или к кому он не прострёт свой золотой скипетр; Ответ Мардохея: «не для такого ли времени»?; «если погибнуть - погибну».

Всё тайное вскоре становиться явным:

о сути закона узнал Мардохей. 1

Он был неутешен в печали своей,

скорбел о судьбе Иудеев бесславной.

Одежды в отчаянье он разодрал

и голову пеплом, скорбя, осыпал.

И вышел вопя и стеная, он в город,

судьбу проклиная в неистовом горе.

Повсюду, куда тот указ долетел,

скорбят Иудеи, клянут свой удел.

Рыдают они, отказавшись от пищи,

им пепел – постель а одежда – вретище.

И вот Мардохей по столице идёт.

Дошёл до роскошных дворцовых ворот,

но в них не войти никому во вретище.

И сел Мардохей у ворот и рыдал.

Там евнух царицы его увидал.

Поведал Есфири, что он, словно нищий,

в грязи и рванине сидит у ворот.

Царица одежду немедленно шлёт.

Но он отвергает подарок царицы,

ведь скорбь Мардохея не знает границы. 2

Царица Гафаха послала узнать,

о чём Мардохей продолжает страдать.

Гафах – царский евнух, что был к ней приставлен

пошёл к Мардохею и, правдой отравлен,

вернулся к царице и ей передал,

про всё, что ему Мардохей рассказал.

О том, что Аман обещал Артаксерксу

отвесить в царёву казну серебро,

а царь разрешит Иудеев добро

разграбить, что издан закон этот мерзкий,

о том, чтоб еврейский народ истребить:

и старых, и малых нещадно губить.

Ещё он передал, вернувшись к ней сразу,

объявленный в городе список с указа,

чтоб знала царица о страшной беде,

которая род их настигнет везде.

Велел передать Мардохей, что царица

должна к Артаксерксу тотчас обратиться:

его умолять пощадить свой народ,

который спокойно и мирно живёт.

Есфирь, лишь Гаваха рассказ услыхала,

сказать Мардохею послала его,

что в сердце тоска, но превыше всего

веленье царя: во дворцовые залы

без зова царя не впускать никого.

Позорная смерть ожидает того,

во внутренний двор кто заглянет незваным,

печальна судьба тех гостей самозваных.

К кому же царь скипетр прострёт золотой,

останется жив и вернётся домой.

А я уж три дня оставалась незваной.

Не знаю, что делать. Мне всё это странно.

Услышал Есфири слова Мардохей

И дочери так он ответил своей: