Иисус. Надежда постмодернистского мира

Приведу несколько очевидных примеров. В 13–й главе Евангелия от Луки ученики рассказывают Иисусу о галилеянах, которые по приказу Пилата были убиты прямо в святилище. Интересна реакция Ииcvca: «Думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех прочих? Нет, но, если не покаетесь, все так же погибнете. И что сказать о тех восемнадцати, на которых упала башня Силоамская и побила их? Разве они были виновнее всех, живущих в Иерусалиме? Нет, но, если не покаетесь, все так же погибнете» Это не предостережение грешникам о грозящем им адском пламени. Если Израиль не оставит своих попыток свергнуть власть Рима, ему не избежать осуждения. Очень скоро в Храме засверкают римские мечи, и Иерусалим будет разрушен.

Предостережения достигает особого накала в тот момент, когда Иисус, только что въехавший в столицу на осле, оплакивает судьбу Иерусалима (Лк. 19, 41–44): «О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих! Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего». Эти слова также нельзя расценивать как пророчество о том, что ожидает каждого человека после смерти, или о суде, перед которым, в конце концов, предстанет весь мир. В словах Иисуса прозвучало торжественно–трагическое предсказание участи, которую уготовили себе жители Иерусалима, отказавшись от предложенного им мирного пути. Предостережения становятся более конкретными. Иисус считает себя последним в ряду великих пророков. Смысл сказанного им заключается еще и в том, что у Израиля уже нет обратного пути, Гнев Божий обрушится на поколение, отказавшееся прислушаться к eгo словам.

Все эти предсказания вместе составляют так называемый Малый Апокалипсис в Мк. 13 и параллельных ему отрывках Мф. 24 и Лк. 21. Мне кажется, всю главу следует читать как пророчество не о конце света, но о падении Иерусалима. Здесь и в других местах главное – это понять особенности апокалиптической терминологии. Как я уже указывал в начале данной главы, образы померкших светил и им подобные используются в Писании для описания политических и общественных потрясений — выражаясь современным языком, расцвета и упадка империй, — а также для передачи такими средствами вселенского или религиозного значения, приписываемого этим событиям.

Потому упоминание в Мк. 13 «Сына Человеческого, грядущего на облаках» не следует воспринимать с непримиримым буквализмом, как это делали многие поколения как богословов, так и некритически настроенных верующих. Этот образ заимствован из Дан. 7, где говорится о поражении и падении великих империй, враждовавших с Израилем, и о спасении истинного народа Божия, святых Бога Всевышнего. Всякого иудея, размышлявшего над книгой Даниила в первом веке нашей эры, выражение «сын человеческий, грядущий на облаках» наводило на мысль о нечеловеческом существе, «спускающемся» с небес на землю на настоящем облаке. Он рассматривал его скорее как предсказание великих событий, в ходе которых Бог спасет свой истинный народ после перенесенных ими страданий. Народ Божий «грядет» — но не на землю, а к Богу.

Таким образом, Иисус использовал темы, обычные в контексте ожиданий иудеев, живших в период второго Храма, заставляя их звучать совершенно по–новому. Все сказанное о разрушении Вавилона, Сирии и других врагов Израиля он обратил на Иерусалим. К себе же и своим последователям он относил пророчества о спасении.

Некоторые считают подобные взгляды отчасти антисемитскими. Вместе с тем рассуждать так, значит упустить самое главное. Одна из самых благородных и глубоко укоренившихся иудейских традиций — это традиция внутриобщественной критики. Фарисеи были критически настроены в отношении практически всех своих временников. Ессеи считали, что все иудеи, кроме них самих, заслуживали осуждения. Они объявили себя наследниками обещания божественного спасения, одновременно призывая проклятия на головы всех остальных, и прежде всего фарисеев. Но все это еще не делалало фарисеев или ессеев антисемитами. Другой стороной того, что Иисус принимал всех без исключения, было предостережение тем, кто не желал следовать за ним. Своим отказом они заявляли приверженности такому пути иудейского самоопределения, который предполагал противостояние языческому Риму, тем самым обрекая себя на неминуемую гибель. Падение Иерусалима должно было окончательно подтвердить правильность пути, предложенного Иисусом. Оно стало не единственным свидетельством в пользу Иисуса и его проповеди Царства, но именно в этом заключалась суть его обращения к людям. Такая позиция была весьма характерной, хотя и достаточно радикальной для иудея в первого веке нашей эры.

Заключение