Иисус, которого я не знал

Короче говоря, Иисус уважал достоинство человека независимо от того, был он с ним согласен или нет. Он не собирался основывать свое царство на базе расовых, классовых или иных различий. Любой, даже полукровка, имевшая пять мужей, или вор, умирающий на кресте, могли войти в его Царство. Человек был важнее, чем любая категория или ярлык.

Я чувствую вину, вспоминая об этом качестве личности Иисуса, когда участвую в каком–либо деле, в которое сильно верю. Как легко присоединиться к политике антагонизма и оказаться в рядах пикетчиков, кричащих на «врагов», стоящих по другую сторону. Как трудно вспомнить, что Царство Божие призывает меня любить женщину, которая только что выписалась из клиники, занимающейся абортами (и конечно же ее врача); неразборчивого человека, который умирает от СПИДа; богатого землевладельца, который эксплуатирует Божие творение. Если я не чувствую любви к таким людям, тогда я должен спросить себя, правильно ли я понял Евангелие Иисуса.

Политическое движение, следуя своей природе, начинает проводить границы, устанавливать различия и творить суд; любовь Иисуса, напротив, нарушает границы, преодолевает различия и дарит благодать. Вне зависимости от преимуществ поставленной цели — будь то сторонники существующих порядков из числа правых или сторонники мира и справедливости из числа левых — политическое движение рискует облачиться в мантию силы, которая задушит любовь. У Иисуса я научился истине, гласящей, что, в какое бы движение я ни был втянут, это движение не должно отвергать любовь и гуманность, в противном случае, я предаю Царство Небесное.

Если у меня появляется искушение рассматривать Царство Божие как еще одну силовую структуру, мне достаточно обратиться к строкам, описывающим события, произошедшие в Иерусалиме, к сцене, которая сводит вместе оба царства в резком противопоставлении. Тогда, в этот кульминационный день, правители «царства этого мира» столкнулись с Иисусом и его Царством лицом к лицу.

Два царя, Ирод и Иисус, олицетворяли совершенно разную силу. У Ирода были в распоряжении легионы римских солдат, чтобы навязывать свою волю, и история показывает, как Ирод использовал эту силу: он похитил жену у своего брата, запер в темнице всех недовольных, обезглавил Иоанна Крестителя в качестве развлечения на одной из вечеринок. Иисус также обладал силой, но он использовал ее с состраданием, чтобы накормить голодных и исцелить больных. У Ирода была корона, дворцы, стража и все видимые атрибуты власти. У Иисуса событием, наиболее похожим на формальную коронацию, или «помазание» Мессии, была неловкая сцена, когда женщина с сомнительной репутацией вылила ему на голову благовония. Титул «Царь Иудейский» использовался по отношению к нему как к преступнику. Его «корона», сделанная из терний, была просто еще одним источником страдания. И хотя он мог позвать на помощь легион ангелов, он отказался от этого.

Есть закономерность в том, что Иисус отказался от применения принудительной силы. Он сознательно допустил предательство одного из своих учеников и затем без сопротивления предал себя в руки людей, пришедших схватить его. Меня никогда не переставляло удивлять, что христиане связывают свои надежды с человеком, чье учение и любовь были с презрением отвергнуты, с человеком, который был заклеймен как преступник и подвергнут самому позорному наказанию.

Если даже не брать пример Иисуса, многие из его последователей оказались неспособными встать на его путь и избрали сторону Ирода. Крестоносцы, покорявшие Ближний Восток, конкистадоры, обращавшие Новый мир в веру при помощи меча, христианские исследователи Африки, принимавшие участие в работорговле — мы все еще находимся в состоянии остаточного шока после их ошибок. История показывает, что когда церковь замахивается на мировое царствование, она перестает быть действенной или становится тираничной, как и другие структуры власти. И когда бы церковь ни сотрудничала со светской властью (Священная Римская империя, кромвельская Англия, Женева времен Кальвина), проявления веры также от этого страдают. По иронии судьбы, мир уважает нас прямо пропорционально тому, насколько решительно мы пытаемся подчинить других и навязать им свою точку зрения.

Агнцы среди волков, маленькое семя в саду, закваска в хлебных дрожжах, соль в мясе: метафоры самого Иисуса описывают Царство как «секретную силу», воздействие которой происходит изнутри. Он ни слова не говорил о том, что церковь должна триумфально делить власть с государством. Царство Божие начинает быть таковым как движение меньшинства, в противоположность царствам этого мира. Когда Царство перерастает свои рамки, его природа меняется.