Иисус Христос: Жизнь и учение. Книга V. Агнец Божий

Уверенность и неумолимость, с которой Иисус движется к Своему «часу», очевидно, передалась ученикам. Они не без удивления отмечают, что теперь Он говорит прямо, а не притчами, и заявляют о своей вере в то, что Он от Бога исшел. После всего, что было сказано и сделано Иисусом на их глазах, они исповедуют Его не Богом воплотившимся, не Мессией и Спасителем мира, – они лишь констатируют, что Он послан от Бога, потому что знает все и не нуждается в вопросах. Эта реплика имеет параллель в словах евангелиста, относящихся к ранней стадии служения Иисуса, о том, что Он знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (Ин. 2:24–25).

Прощальная беседа Иисуса Христа с учениками. Фреска Дуччо ди Буонинсенья 1308–1311 гг

В ответе Иисуса на реплику учеников присутствует оттенок разочарования. Иисус предсказывает, как их слабая вера проявит себя в ближайшие часы, когда они оставят Его в одиночестве, не захотят или не смогут встать на Его защиту ни на суде у первосвященников, ни на суде у Пилата, ни перед лицом разъяренной толпы. Иисус знает об этом, но знает также о том, что в долгосрочной перспективе – после того как Утешитель укрепит их ослабевшую веру – они сумеют искупить свою вину и доказать преданность Учителю. Он заранее прощает им маловерие и малодушие и удостоверяет в любви к ним Отца, одновременно уверяя их в том, что Отец не оставит Его.

Иисус призывает учеников «иметь в Нем мир» и «мужаться», то есть быть смелыми, отважными, ничего не бояться (таков смысл глагола θαρσέω). Два призыва связаны между собой. Для того чтобы не бояться, человеку необходимо глубокое внутреннее спокойствие. Это спокойствие, источником которого является Сам Бог, помогало мученикам во все эпохи претерпевать тяжкие физические страдания и психический стресс, сопряженные с опытом мученичества и исповедничества. Этим спокойствием обладает Иисус в силу того, что Его человеческое естество соединено с Богом, а человеческая воля подчинена воле Отца. Спокойствие и уверенность – то, что Иисус имеет в Себе и хочет передать ученикам, уходя из мира.

Беседа завершается торжественным провозглашением победы Иисуса над миром. Арест, суд, страдания и смерть – все это еще только предстоит. Но победа над миром и князем мира сего уже одержана, потому что Сын Божий вышел в Свой последний путь, с которого не свернет.

* * *

В современной новозаветной науке считается дурным тоном рассматривать текст Евангелия через призму церковного догматического учения. Скрытое или явное недоверие к церковной традиции толкования Евангелия уходит корнями в ту эпоху, когда начался поиск «исторического Иисуса». Главным условием объективности этого поиска еще в XVIII веке был объявлен отказ от всего, что может быть интерпретировано как позднейшее напластование, появившееся под влиянием церковного вероучения поверх изначального аутентичного зерна, содержащегося в евангельском повествовании. Авторы большинства трудов по Новому Завету, появившихся за последние два с лишним столетия, последовательно и сознательно игнорируют традицию, отразившуюся в творениях отцов Церкви и догматических вероопределениях Вселенских Соборов. При этом считается вполне нормальным и легитимным привлекать к исследованиям данные, почерпнутые из многих других сфер, будь то история или сравнительная лингвистика, изучение античной философии или раввинистического иудаизма, исследование древних гностических ересей или богословия кумранской общины.

Если рассматривать последнюю беседу Иисуса с учениками исходя из этих позиций, то ее смысл останется по большей части сокрытым для читателя. Ни античная философия, ни иудейская традиция, ни кумранские рукописи, ни гностицизм не помогут прояснить значение того, что говорил Иисус на Тайной Вечере о Себе, Своем Отце, об Утешителе, но лишь внесут путаницу и сумятицу в понимание и без того непростого и чрезвычайно богословски насыщенного текста.

Хотят ли этого ученые или нет, текст последней беседы Иисуса с учениками в полной мере обретает смысл и богословскую значимость только в том случае, если его рассматривать с учетом толкования, которое она получила в последующей церковной традиции. Именно внутри этой традиции она на протяжении веков читалась, изучалась, звучала за богослужением, осмысливалась в трудах отцов Церкви и в молитвенном опыте миллионов верующих.