Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться: душа больше пищи, и тело – одежды. Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем? Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Итак, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это всё приложится вам (Лк. 12:22–31).
Выражение люди мира сего отсутствует в параллельном тексте из Нагорной проповеди. Это слово верно характеризует богача из притчи. Он – человек мира сего. В его жизни нет вертикального измерения; он не знает никаких иных ценностей, кроме материального благосостояния:
Его поведение – открытый вызов всему, чему учит слово Божие. Он идет путем, прямо противоположным тому, что мы знаем из учения Христова. Все, что мы имеем, дано нам в долг. Но все это принадлежит Господу Богу, а мы только приставники при добре Господнем. Ему и в голову не пришло при таком избытке поделиться с теми, кто ничего не имеет.
Он прилагает все усилия для того, чтобы все сохранить для одного себя. Он ведет себя как вор, у Бога укравший. И краденое хочет сокрыть в надежном месте. Безумием была с его стороны уверенность, что добра хватит на многие годы, в то время как в один час все может быть сожжено дотла. Притча о безумном богаче напоминает нам, на каких шатких основаниях стоит этот безумный мир, в котором мы живем, где все определяется земным успехом и вся мудрость жизни заключается в том, как достигнуть этого успеха[206].
Слово «душа» в притче, по-видимому, употреблено в том же смысле, в каком оно часто употребляется в Ветхом Завете, в частности у пророка Исаии: И как голодному снится, будто он ест, но пробуждается, и душа его тоща; и как жаждущему снится, будто он пьет, но пробуждается, и вот он томится, и душа его жаждет… (Ис. 29:8). Здесь страдающей от голода и жажды представлена душа, а не тело, как можно было бы ожидать. Аналогичное словоупотребление мы находим в книге Притчей: Сытая душа попирает и сот, а голодной душе все горькое сладко (Притч. 27:7). Слова Иисуса не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить (Мф. 6:25) следуют той же традиции употребления термина «душа».
Богач из притчи уверен, что эти земные блага принесут утешение и веселие его душе. Однако душа человека, как показывает опыт миллионов людей, не насыщается земными богатствами: