Ответ, полученный законником от Иисуса, полностью изменяет перспективу, в которой следует рассматривать изначально заданный вопрос:
Милосердный самарянин в притче символизирует Самого Иисуса. Блаженный Августин отмечает, что, отвечая на вопрос иудеев:
Ориген был первым, кто предложил развернутую аллегорическую расшифровку всех основных элементов притчи: человек, попавший в руки разбойников, – это Адам; Иерусалим – рай, а Иерихон – мир; разбойники – враждебные силы; священник – закон, левиты – пророки, а самарянин – Христос; раны – это непослушание; осел – тело Господне[191]; гостиница, принимающая всех, кто хочет войти, это Церковь, а обещание самарянина вернуться – символ второго пришествия Спасителя[192]. Похожее толкование, еще более детализированное, мы находим у Августина[193].
Добрый самаритянин
Столь подробная расшифровка всех деталей притчи может показаться искусственной и даже отвлекающей от существа дела. Однако она произрастает из того изначального посыла, который заложен в отождествлении милосердного самарянина с Христом. Такое отождествление вряд ли пришло бы в голову первоначальным слушателям притчи, но в церковной традиции именно такая интерпретация притчи стала основной. Милосердный самарянин – это Сын Божий, сжалившийся над бедствующим человеческим родом, терзаемым страстями, грехами и бесовскими влияниями.
Он пришел к падшему, измученному и израненному человеку, взвалил его на Себя и понес. Он принес его в Церковь, где создал все условия для его духовного исцеления и полного восстановления в первозданное состояние. И пообещал снова прийти, чтобы убедиться в том, что человек действительно полностью исцелился.
2. Докучливый друг и докучливая вдова
Притча о докучливом друге в Евангелии от Луки является частью поучения, посвященного молитве. Оно начинается со слов:
В Нагорной проповеди за молитвой «Отче наш» следует наставление о необходимости прощать должников (Мф. 6:14–15). Несколько дальше Иисус возвращается к теме молитвы и произносит поучение (Мф. 7:7-11), текстуально практически полностью совпадающее с тем, которое у Луки станет дополнением к притче о докучливом друге, произнесенной сразу же за молитвой «Отче наш»: