В чем заключается суть просьбы? Некоторые комментаторы XIX века утверждали, что прокаженный, видя в Иисусе некое подобие священника или левита, просил о том, чтобы Он объявил его очистившимся от проказы, то есть дал ему тот «сертификат об очищении», который предписан книгой Левит[107]. Подобное мнение высказывают и в наше дни некоторые исследователи, отождествляя проказу с псориазом, а исцеление сводя к ритуальному объявлению об окончании периода нечистоты: «Иисус имел серьезную репутацию в качестве целителя. Люди, которых называли прокаженными, приходили к Нему и спрашивали Его мнение о том, сохраняется ли у них проказа или нет. Иисус иногда говорил, что они чисты от проказы; они радовались, слыша Его мнение, и затем шли в Иерусалим, чтобы формально подтвердить это мнение»[108].
Между тем тот факт, что Иисус приказывает исцелившемуся пойти к священникам и получить от них подтверждение своей чистоты, свидетельствует прямо об обратном: если бы Сам Иисус давал такой «сертификат», в этом не было бы никакой нужды. Исцеление от проказы было лишь первым шагом на пути возвращения бывшего прокаженного в человеческое общество. До тех пор пока священники не объявили его очистившимся, ни родственники, ни знакомые не приняли бы его обратно.
Слова Иисуса
Если мы вслед за Иоанном Златоустом сравним этот эпизод с исцелением Неемана, военачальника царя Сирийского, о котором Иисус упоминал в одной из Своих речей (Лк. 4:27), мы увидим, что пророк Елисей не захотел коснуться тела больного, но лишь послал к нему слугу, чем вызвал у Неемана немалую обиду. Реакция Неемана на нежелание пророка прикоснуться к нему описана в Библии в таких выражениях.·
Своим поведением Иисус ниспровергает устоявшееся со времен Моисея представление о нечистоте, причем делает это сознательно и последовательно. В Ветхом Завете источником нечистоты считалось нечто внешнее по отношению к человеку, и он воспринимался как осквернившийся в том случае, если прикоснется к тому, что считается нечистым. Некоторые роды пищи считались нечистыми: если человек ел такую пищу, он считался осквернившимся. Иисус, напротив, настаивал: