Иисус из Назарета

Слова Иисуса, произнесенные Им на празднике Кущей, главный ритуал которого связан с мотивом дарования воды, звучат как ответ на эти мессианские надежды: Он и есть новый Моисей, Он и есть камень, дарующий жизнь. Подобно тому как слова Иисуса о хлебе открывают, что Он — Тот Самый истинный хлеб небесный, так и эти слова, перекликаясь с тем, что было уже однажды сказано самарянке, указывают на то, что Он — живая вода, призванная утолить глубинную жажду человека — жажду жизни, жизни «с избытком» (Ин 10:10), жизни, которая определяется не одними только естественными потребностями и необходимостью их постоянного удовлетворении, но жизнью, которая изнутри наполняется своими собственными живыми соками. Иисус дает и ответ на вопрос о том, как испить этой живой воды, как подойти к этому источнику и зачерпнуть воды. «Кто верует в меня…» — говорит Он (Ин 7:38). Вера в Иисуса — вот путь, который научит пить живую воду, пить жизнь, которой более не страшна смерть.

Прислушаемся теперь внимательнее к самому тексту. Обратимся еще раз к тем словам, которые приводились выше: «…как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин 7:38). Спрашивается, из чьего чрева? На этот вопрос существует два разных ответа. Александрийская традиция, восходящая к Оригену и продолженная затем великими Отцами Церкви святым Иеронимом и святым Августином, прочитывает это место так: «Тот, кто верует, у того из чрева и потекут реки воды живой». Верующий человек сам становится источником, из которого бьет ключом чистая, ничем не замутненная вода, сила животворящего Духа. Наряду с этим, однако, существует малоазийская традиция прочтения, связанная в первую очередь с именем святого Иустина (Юстина) Мученика, а также со святыми Иринеем, Ипполитом, Киприаном и Ефремом. Последователи этой традиции, не получившей, надо сказать, широкого распространения, расставляют акценты иначе: тот, кто жаждет, придет ко Мне, и тот выпьет воды, кто верует в Меня. Как сказано в Писании: из чрева потекут реки воды живой. «Чрево» при этом соотносится с Христом; именно Он тот источник, живой камень, из которого прольется новая вода.

С чисто лингвистической точки зрения первая версия ближе к тексту, и потому она нашла поддержку не только у великих Отцов Церкви, но и у значительной части современных экзегетов. Но с точки зрения содержания более убедительной представляется «малоазийское толкование», которое поддерживает, например, Шнакенбург, притом что оно не обязательно должно рассматриваться как нечто прямо противоположное «александрийскому толкованию». Важным ключом к пониманию этих слов Иисуса является небольшое уточнение, содержащееся в них: «как сказано в Писании». Иисус придает особое значение преемственности, неизменно подчеркивая, что Его слова и дела продолжают то, о чем говорится в Писании, и что Он Сам является частью общечеловеческой Божественной истории. Все Евангелие от Иоанна, равно как, впрочем, и синоптические Евангелия, и вся новозаветная литература обосновывают легитимность веры в Иисуса тем, что в Нем сходятся все линии, намеченные в Священном Писании, что в Нем открывается весь смысл, заложенный в Писании, — открывается то, чего все ждут и к чему всё устремлено.

Но где в Писании говорится об этом живом источнике? Иоанн, судя по всему, не имел в виду какое-то одно конкретное место в Писании, но отсылал ко всему Писанию в целом, к некоему сквозному образу, который проходит через весь текст. Центральный момент, связанный с этим образом, — это, как мы уже говорили выше, история об изведении воды из скалы, ставшей символом надежды для народа Израиля. Еще один важный поворот этой темы мы обнаруживаем в Книге пророка Иезекииля (Иез 47:1—12) в связи с образом Нового Храма: «Потом привел он меня обратно к дверям храма, и вот, из-под порога храма течет вода на восток» (Иез 47:1). Более пятидесяти лет минуло после чудесного события, когда Захария снова вернулся к этому образу: «В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима для омытия греха и нечистоты» (Зах 13:1); «И будет в тот день, живые воды потекут из Иерусалима» (Зах 14:8). Последняя глава Священного Писания представляет все эти мотивы в новом свете, раскрывая всю их глубину: «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца» (Откр 22:1).