Иисус из Назарета

В этом месте притча, подобно песне пророка Исайи, перестает быть просто рассказом о неких давно прошедших событиях, но вторгается непосредственно в то время, в котором находятся слушатели. Вся история неожиданно переносится в настоящее. Слушатели понимают: Он говорит о нас (Мк 12:12). Он хочет сказать нам: подобно тому как вы поносили пророков и убивали их, так и Меня вы хотите убить, о вас говорю я и о Себе.

Современное толкование останавливается на этом месте и тем самым поворачивает всю притчу снова в плоскость прошедшего: получается, что притча повествует только о том, что происходило тогда, о неприятии современниками Иисуса Его вести, о Его крестной смерти. Но Господь всегда говорит в настоящем, одновременно обращая нас к грядущему. Он всегда говорит с нами и о нас. Достаточно раскрыть глаза, чтобы убедиться: ведь то, что описывается здесь, имеет самое прямое отношение ко дню сегодняшнему. И логика «виноградарей» — это логика Нового времени, логика нашего времени: мы объявляем Бога умершим и сами становимся богом. Наконец мы перестали быть собственностью другого, мы сами себе хозяева и распоряжаемся не только собой, но и всем миром. Мы наконец можем делать то, что нам нравится. Мы отменяем Бога; нет больше над нами никакой меры вещей, мы сами себе мера. «Виноградник» принадлежит нам. Сегодня мы постепенно начинаем понимать, что из этого получается и каковы последствия такой логики для человека и мира…

Вернемся, однако, к притче. В Книге пророка Исайи — именно в этом месте — происходит слом: все застилает тьма, не оставляющая больше места для обетований; в Псалме 79, где исполняется то, что было предречено пророком, горестная жалоба превращается в молитву. В каком-то смысле это именно то положение, в каком оказывается то и дело Израиль, Церковь и человечество. Мы постоянно оказываемся во тьме испытания, и нам ничего не остается, как взывать к Богу со словами: «Господи, Боже сил! восстанови нас» (Пс 79:20). В притче, рассказанной Иисусом, однако, содержится обетование — ответ на просьбу «посети виноград сей; охрани то, что насадила десница Твоя» (Пс 79:15). Виноградник будет отдан другим, царство будет вверено другим слугам — эти слова заключают в себе одновременно и грозное обещание суда, и обетование. Они говорят о том, что Господь сохраняет за Собой Свой «виноградник» и что Он не связан никаким договором с нынешними «виноградарями». Эта угроза-обетование относится не только к правящей верхушке, о которой и с которой говорит Иисус. Все сказанное в равной степени относится и к новому народу Божию, хотя, скорее, приложимо не ко всей Церкви, а лишь к отдельным ее частям, как об этом можно судить по словам Всевышнего, обращенным к Церкви Ефесской: «…покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его» (Откр 2:5).

Пообещав передать виноградник другим, Господь не ограничивается только этим грозным обещанием и обетованием; Он дает еще одно, значительно более важное обетование, которое представляет собою цитату из Псалма 117: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла» (Пс 117:22). Смерть сына — не последнее слово. Убиенный не останется пребывать в смерти, не останется «отвергнутым». Он станет новым началом. Иисус дает здесь понять, что Он Сам и будет этим убиенным сыном; Он предсказывает Свою крестную смерть и Воскресение и возвещает, что Он Сам, Убиенный и Воскресший, станет тем основанием, на котором Бог возведет новое здание, Новый Храм.

Образ виноградной лозы уступает здесь место образу живого здания Божия. Крест — не конец, а новое начало. Притча о винограднике не заканчивается смертью сына. Она открывает новые горизонты, за которыми начинаются новые дела Божии. Трудно не заметить, что этот мотив перекликается с тем, что говорится во второй главе Евангелия от Иоанна о разрушении Храма и возведении нового. Бог не знает безвыходных положений; и если мы нарушаем верность, то Он хранит ее всегда (ср. 2 Тим 2:13). Он всегда находит новый, еще более великий путь для своей любви. Скрытая христология, проступавшая в ранних притчах, обретает здесь свое прямое, открытое выражение.