Иисус и победа Бога

Ибо я имел в виду написать похвальное слово нам самим, однако считаю, что наиболее достойным и справедливым ответом всем тем, кто возводил на нас многочисленную клевету, будет апология, составленная на основании тех самых законов, по которым мы живем…

Из нас же кого о законах не спроси, тому труднее будет назвать свое собственное имя, чем рассказать их все. Вот потому от самого раннего пробуждения сознания в нас мы изучаем их и имеем как бы начертанными в своем сердце… Прежде всего именно это стало причиной удивительного единодушия между нами… Только у нас невозможно услышать противоречащих друг другу суждений о Боге, что по большей части свойственно всем остальным…

Обычаи, которые, под именем мистерий и посвятительных обрядов, другие народы неспособны соблюдать более нескольких дней, мы с радостью и твердой решимостью храним всю жизнь… И ничто не могло заставить нас изменить нашим законам, ни страх перед владыками, ни зависть установлений, чтимых другими народами. Мы воспитали смелость не для ведения войны за расширение своего могущества, но для соблюдения наших законов…

Нет ни одного города, греческого или варварского, и ни одного народа, куда не распространился бы наш обычай воздерживаться от работы на седьмой день, и где не соблюдались бы посты, и возжигание светильников, и многие наши пищевые запреты[1364].

Заметим: перед нами защита не какой–то абстрактной системы, а евреев, которым принадлежат эти законы.[1365] Упомянутые правила, — особенно суббота и праздники, пищевые запреты, — выделяли евреев из среды народов. Это знали как евреи, так и их соседи[1366].

К чему же приводят нас рассмотренные свидетельства? Мы покончили со старым представлением о том, будто соблюдение Закона было одной из ранних форм пелагианства, где фарисеи и другие евреи пытались с помощью нравственного усилия заработать оправдание и спасение. Сандерс затратил массу сил, доказывая необходимость отбросить эти живучие представления как противоречащие картине, которая предстает перед нами в источниках I века. Современные неевреи также должны быть внимательны, чтобы не повторить старую карикатуру иудаизма как религии с якобы эксцентричными, странными и забавными обычаями. Лучше примем за чистую монету мнение самих еврейских источников: эти законы, со всей их детальностью и специфичностью, формировали заградительный барьер вокруг народа Израилева, народа еврейского.

Мой тезис усиливают данные социальной антропологии о роли запретов, связанных с чистотой, в самосознании различных культур[1367]. Правила чистоты в Книгах Левит и Числа не связывают пищевые запреты с различием между Израилем и язычниками, но в иудаизме Второго Храма эта связь проводилась почти всеми, причем не на уровне какой–то научной проекции, а на уровне уличной реальности, отраженной в рассмотренных нами текстах. Если учесть «серую зону» и смазанные границы, можно сказать: люди, соблюдавшие пищевые запреты и субботы, подчеркивали свою принадлежность к еврейскому народу или солидарность с ним. Те евреи, которые их не соблюдали, считались отступниками. Те язычники, которые их не соблюдали, считались находящимися вне богоизбранного народа.