Игуана

– У Вас несчастье, – выдохнула Татьяна.

– Что? Что случилось? С тестем? Что с ним?

– Он, кажется, умер…

– Так кажется, или умер? А Вы кто, Вы-врач? Вы из «Скорой».

– Нет, если бы я была с нашей «скорой», то Ваш отец уж наверняка бы был мертв. Наши следов не оставляют.

Но и она, Татьяна, тоже не имеет права оставить следки. Профессия у неё такая – чистильщик.

– Все это не сказала, а подумала Татьяна. А сказала она вслух совсем другое:

Я не из «скорой». Ваш отец умер. И Вы – тоже.

Я ж живой, – обескуражено пробормотал Валдис.

– Жизнь штука противоречивая. Вот только что жив человек, а вот его уже и нет, – рассудительно поправила его Татьяна, быстро накручивая непривычно короткий глушитель на ствол своего автоматического пистолета модели 41 калибра 22. Из него удобнее всего стрелять женщине – киллеру, потому что предохранительная скоба в нем изогнута в обратном направлении для удобства как раз охвата оружия двумя руками. А с одной руки из такого тяжелого, целиком из нержавейки со стволом б дюймов пистолета сделать несколько прицельных выстрелов даже спортивной женщине весьма непросто. Татьяна любила это оружие. Пистолет был взят на вооружение женщинами – киллерами во всем мире года с 1987, и все ещё входил в пятерку лучших. Может быть потому, что затвор двигался внутри снабженного специальными прорезями кожуха и соединялся с возвратной пружиной посредством вытянутых вперед, как у «манлихера», планок, проходивших под стволом. И это придавало, пистолету даже в слабой руке удивительную устойчивость при стрельбе. Ствол у этой модели был расположен в нижней части ствольного блока, благодаря чему вектор силы отдачи, направленный назад, был максимально приближен к осевой линии руки стрелка. Так что когда Татьяна навела ствол на точку между глаз объекта, и чуть выше – в лоб Валдиса Кирша, ей оставалось лишь плавно нажать на курок. Три пули одна за другой вошли как в десятку в одно отверстие. То, что образовалось от трех пуль 22 калибра описать трудно… Уже первая, наделала в голове немало всякого, остальные же разорвались почти одновременно с первой, так что голова известного коллекционера просто разлетелось на крохотные фрагменты так, как если бы вы стреляли пулями со смещенным центром тяжести с небольшого расстояния в спелый астраханский арбуз. Стены подъезда, перила, лестница, даже потолок окрасились краснобелыми брызгами.

Смотреть на то, что осталось от головы, было невыносимо жутко.

И хотя это была третья, вынужденная, смерть клиента – во время зачистки, Татьяне было не по себе. Она подошла к фактически обезглавленному телу знаменитого коллекционера.

Вот интересно: тело совсем нетронуто смертью, – просто лежит средних лет элегантно одетый господин, широко раскинув руки, неловко – подвернув правую ногу. Опять же интересно, почему пять из шести неожиданно убитых людей, падают, умирая, на правый бок. Опять же, вопрос: сколько раз показывали убитых во время бандитских разборок или жертв киллеров, на телеэкране они всегда лежат, скрестив ноги. То ли после смерти их так положили, то ли сами в момент агонии засучили ножками, ножки и сложились «иксиком». Долго этот философский вопрос её волновал чисто психологически. Или точнее – физиологически. Потому как, что за психология у трупа – финиш и вся психология.

И только когда сама стала чистильщиком, вынужденным при зачистках убирать свидетелей, твердо узнала: падают убитые всегда крайне неловко, то башкой об асфальт с тупым, жестким стуком, то скособочившись на правый бок. Это в зависимости от того, куда пуля вошла и насколько неожиданным был выстрел. Один, например, пацан, некстати оказавшийся на месте зачистки и все видевший, при её приближении со стволом, с которого тяжело свисал глушняк, сложился как зародыш, инстинктивно надеясь, что смерть его минует.

Не миновала.

Вообще, как поняла в последние месяцы своей новой жизни Татьяна, от смерти не уйдешь. Искать её не надо, но и спасаться от неё без толку. Найдет.

Да… А ноги, значит, «иксиком», должно быть менты, а скорее врачи из «скорой» так складывают. Чтоб поаккуратнее, опять же транспортировать такое тело легче. А то потом задеревенеет, его и на носилки не уложишь, и в машину не засунешь. Особенно если замороженный «подснежник». Впрочем, подснежник и не сложишь «иксиком», ручки на груди, тут без толку суетиться. А вот «свежачка» можно успеть сложить.

Или, скажем, взять труп сгоревшего человека. Его так иной раз раскурочит, нога в одну сторону, рука вверх, как у вождя, показывающего правильный путь вперед. -.

Вот, к слову о марксистско-ленинской философии, на изучение которой она потратила столько лет в МГУ. Почему-то эта высокая наука совершенно не занималась изучением главного философского вопроса, – смысла жизни. А зря. Тут то и лежит главная философия. Поймешь суть смерти, постигнешь и смысл жизни.

– Интересно, откуда он приехал? – подумала Татьяна, рассматривая – одежду и обувь коллекционера.