Игры, в которые играет Я

Почему это так действует? Давайте разберемся. Если человек уходит в глубокую медитацию, а ты вообще в этом не разбираешься, то это никак на тебя не действует – ты просто говоришь: «О! О! О!» Ставишь его куда-то на пьедестал. Все. Он там стоит, я тут ему молюсь, и все нормально. Если он воздействием каким владеет, то тоже: «О! О! О!» Ну, видели по телевидению. Тоже все нормально. Он там, я тут. Но когда вы встретитесь с человеком, который прошел в какой-то степени или до конца совершил поход по «пути хитрого человека», и если он вам продемонстрирует все это (у них целый арсенал приспособлений – как выглядеть более или менее обыкновенно), то вы поймете, может быть, о чем я говорю. Он снимет маски и покажет, как эта штука работает.

И самое смешное, что в этом случае защита по принципу «он там, а я тут» невозможна, потому что это же сознание! Оно и у меня есть, и у него есть. С одной стороны, это что-то такое раздавливающее, а с другой – опознаваемое. Вот в чем сложность. Мастера такого пути невозможно на пьедестал поставить, отделить, отгородить от себя.

Когда человек со сцены демонстрирует суперсчет, то с этим еще надо разобраться – это, возможно, феномен, а возможно, человек этот просто прикидывается дурачком. Если человек из такой традиции это делает, то это он дурачком прикидывается, а мы хлопаем в ладоши. Я имею в виду, что нам с эстрады демонстрируют: девять досок вертится, на каждой доске шестизначное число на шестизначное число умножить надо. Десять секунд человек смотрит, а потом результаты называет. С точки зрения людей, прошедших такой путь, это он дурачком прикидывается.

Понимать это надо так, что он фокусы показывает, чтобы выглядеть более-менее обыкновенно, в фокусника играет. Мы удивляемся, но спокойно принимаем его как фокусника. А с точки зрения людей этой традиции, он просто валяет дурака, используя толику своих возможностей для развлечения публики.

Я бы назвал эти пути аристократическими.

Как таким путем пройти, я не представляю. Теоретически: скажем, лет в шестнадцать, восемнадцать, двадцать встречаю я учителя вот на таком пути… И как бы он из такого существа, как я, сделал бы то, что надо, хоть бы и с помощью всего пути, не представляю. Но ведь делают как-то, ведь существуют эти пути, не исчезают. Они существовали еще тогда, когда образованных людей, в нашем понимании, вообще не было. Были единицы книжно-образованных, социально образованных. Ведь брали детей пастухов, обучали их, потому что сознание может работать на очень разнообразных принципах. Принципы, даже основные, можно заложить другие, не говоря уже о неосновных.

Каков неофит на вид

А что касается того, как выглядит неофит, то, извините меня, неофит в любом учении, на любом пути выглядит дурачком, потому что он ходит и везде кричит: «О! О!» Это очень большое везение, если вам удастся столкнуться с человеком, который хотя бы лет девять-десять всерьез идет по такому пути.

Это из разряда таких людей, как Якоб Беме – сапожник. Философский труд издал – и опять в сапожники, потом еще книгу – и снова сапожник. (А теперь в издании «Памятники мировой философской мысли» его печатают.)

Мы думаем: если они такие есть, что же они к нам в университет не идут преподавать, в Академию наук и т.д. Может, среди них и есть парочка таких, но у них мотивация другая. У нас не хватает памяти, чтобы помнить всегда, когда мы сталкиваемся с этим, простую вещь – что у человека, использующего духовную реальность не как убежище, а как путь, меняется мотивация. То, что нам хочется и интересно, и мы считаем: если так, то обязательно из этого вот так, – у него это может быть иначе… Он находит такие сферы применения своего сознания, про которые нам и в голову не приходит, что туда надо прикладывать какое-то сознание.