Игры разума

Моя мама стиснула губы, которые обновила только на прошлой неделе.

— Мы тут ничего не делаем. У тебя назначена встреча с доктором Престоном.

Уже одного упоминания его имени было достаточно, чтобы мои бедра сжались. Я была раздражена, как на самом деле попалась на эту дешевую уловку своей матери привезти меня сюда. Она приложила кучу усилий для расслабляющего шопинга, чтобы отвлечь меня от бессонницы.

— Мне не нужен психиатр, мам. Поехали.

— Я не буду обсуждать это с тобой, Кэти. Ты прямо сейчас выйдешь из машины и пойдешь поговоришь с ним. И я не сдвинусь ни на дюйм, пока ты этого не сделаешь.

Мне захотелось просто закричать, потому что я слишком хорошо знала свою мать, чтобы понять: она серьезно относится к этому. Она бы буквально не сдвинулась с места, даже если бы это заняло время до завтрашнего дня. Просто приказала бы одной из наших горничных привезти нам какой-нибудь еды. Но мать отказывалась бы уезжать, пока я не поговорю с доктором Престоном.

— Хорошо, — зарычала я, и вышла из машины.

Моя мать хитро заулыбалась.

— Замечательно! Я вернусь и заберу тебя через полтора часа.

Полтора часа? Я что должна рассказать ему историю всей своей жизни?

Наблюдаю, как уезжает машина, и проклинаю себя за то, что вообще когда-то кому-то рассказала о своих проблемах со сном. Будто мою мать когда-нибудь волновало, сплю я или нет. Скорее всего, она попросила этого милого врача осмотреть меня и определить, есть ли у меня хоть какие-то шансы выйти замуж. Это было бы больше похоже на мою мать.

Медленно разворачиваюсь и смотрю на старый особняк. Он, как и вся дорогая недвижимость в Атлантик-Бич, был хорошо ухожен и поддерживался в идеальном состоянии.

Я задумалась, удастся ли мне перехитрить мать, просто прогулявшись по окрестностям, а затем через полтора часа залезть обратно к ней в машину.

К сожалению, в этот момент замечаю движение за занавеской в окне на первом этаже. Она отодвинулась, и доктор Престон улыбнулся мне. Как и во время нашей первой встречи, он выглядит потрясающе. Его привлекательность действительно должна быть под запретом. Но на этот раз его улыбка выглядит еще более довольной, будто он уверен, что заманил меня в ловушку. Что-то в нем заставляет меня нервничать так, что я не хочу находиться рядом с ним.

Ладно, небольшая часть меня хочет, но остальная нет.

Мысленно пожимаю плечами, но снаружи выгляжу достаточно равнодушной, пока подхожу к входной двери. С тех пор, как он увидел меня, мой прекрасный план спрятаться от терапии, о которой я даже не просила, провалился.

Дверь мне открыла пожилая женщина, примерно того же возраста, что и моя бабушка. Она поприветствовала меня теплой улыбкой и провела вниз по темному коридору, пол которого был покрыт ковром.

— Ты можешь войти.

Я начинаю нервничать, когда женщина берет пальто и надевает его. Очевидно, ее рабочий день закончился, и она оставляет меня наедине с доктором Престоном. Почему мне так неловко от этого?

О, да потому, что я думаю о нем, как о высокомерном, повернутом на себе кретине, который при любой возможности станет приставать ко мне снова, как он это делал на вечеринке моих родителей. Кроме того, у меня нет ни малейшего желания говорить с ним о своем душевном состоянии.

Я коротко постучала в тяжелую деревянную дверь и подумала, зачем вообще мне нужно было это делать. Он уже видел, как я пришла, и мог бы сам открыть дверь. Когда, наконец, он показывается в дверном проеме, мне требуются почти все силы, чтобы выдавить из себя улыбку. Хотя она больше напоминает гримасу.

Доктор Престон опускает взгляд вниз на меня, отходит в сторону и жестом приглашает войти.

— Привет, Кэти, как поживаешь?

Он произнес мое имя, будто лаская его. По моему позвоночнику пробегает дрожь, потому что это кажется неподобающе интимным. С другой стороны, я ведь не могу попросить его обращаться ко мне более официально... или могу?

К моему большому удивлению, в помещении нет классического дивана с креслом у изголовья, что я обычно представляла себе в кабинете терапевта. Вместо этого, друг напротив друга стоят два белых кожаных диванчика. Между ними находится черный столик на тонких ножках, а на нем кувшин с водой и два стакана.

Все выглядит хорошо спланированным и, предположительно, должно соответствовать внешнему виду дома. Тем не менее, я уверена, что эти тонкие ножки больше подходят для императорского стиля. Я разочарована, что доктор Престон не исследовал этот вопрос лучше.

Присаживаюсь на один из диванов и думаю, куда мне смотреть, чтобы не глазеть на него слишком откровенно. У ковра под моими ногами узор из завитушек, от которого у меня кружится голова, когда я смотрю на него слишком долго.

— Ты не ответила на мой вопрос, — говорит он мне, когда садится напротив и берет кувшин. — Как твои дела? Хочешь воды?

— Нет, спасибо. Я прекрасно себя чувствую, и понятия не имею, почему моя мать навязала мне этот прием.

Его умные и немного холодные глаза останавливаются на мне.

— Предполагаю, что она беспокоится о тебе. Довольно необычно так долго не спать.