Игры Проклятых

Морена, первая, посчитавшая себя достаточно сильной колдуньей, чтобы оспорить власть королевы, беззаботно сидела на поручне балкона, элегантно покачивая ножкой, и мечтательно смотрела в небо. Бледными тенями плыли облака, цепляясь за шпили башен. Блеклый светоч придавал предрассветным сумеркам романтичный оттенок. Неутихающий ветер теребил иллюзорные волосы магички, играл кудрявыми локонами.

Морена была прекрасна. Белое, словно молоко, лицо идеально точной формы, большие миндалевидные глаза с отражающими рассветное зарево сине-зелеными зрачками, крупные скулы и небольшие ямочки на щеках, сопровождающие задумчивую улыбку… все это было лишь иллюзией, ложью, но когда-то Морена выглядела именно так. Магия тьмы превратила ее в скелет, но жажда быть такой, как прежде, заставляла некромантку кудесить над собой и скрывать лик за миражом. Сей факт приводил других некромантов в недовольство, они роптали и косились ей вслед, но Морена плевала на чужое мнение и делала так, как хотелось ей.

Неожиданно она почувствовала Зов, но играючи проигнорировала его. У нее было слишком мечтательное настроение, чтобы выслушивать просьбы, но вопрошающий был настырен. Морена вальяжно махнула рукой, посылая обратный импульс. Всего одним легким движением она изничтожит надоедливого гостя. Но Зов не утих, заново постучался в сознание, что заставило некромантку удивиться: с недавних пор не осталось никого, способного противостоять ее магии.

Морена провела в воздухе рукой, и в ладони материализовался хрустальный шар.

— Чего ты хотел? — не утруждаясь приветствиями, спросила она.

— И я рад тебя слышать… — начал было Арганус, но его беспардонно перебили:

— Кто тебе сказал, что я рада? Тебе задали вопрос и ты должен отвечать на него, а не выдумывать свои.

— Успокойся, — скомандовал Арганус. — Если ты не забыла, ты все еще моя рабыня.

И пока будет так, мои слова для тебя — приказ.

— Да? — Морена наигранно удивилась. — Поединок за трон будет через час, все линии, связывающие меня с Мастером, стерты. Теперь твои приказы для меня не больше чем пустой звук.

— Ты заблуждаешься, Морена. Лазарь не стер ничего, ты по-прежнему моя рабыня и останешься таковой и впредь, — ухмыльнулся лич. — Но об этом ты никому не скажешь, потому что так приказал тебе Хозяин.

— Чего тебе надо?! — повысила голос Морена, только сейчас понимая, что недавний Зов был зовом Хозяина, иначе она смогла бы от него избавиться.

— Ничего. Ты должна стать Королевой.

— Тогда зачем ты вызвал меня?

— Когда ты станешь Королевой…

— Если стану, — поправила некроманта Морена.

— Когда ты станешь Королевой, — акцентировал Арганус, давая понять, что другого результата не ждет, — ты должна убедить Балор Дота отправиться в Чертоги Тьмы, чтобы он, будучи там, извлек знание, способное разрушить «купол Хельхейма».

— Зачем тебе это? — удивилась Морена. — Мне известны твои планы: ты хочешь проникнуть сквозь «купол», чтобы стать единоправным повелителем над смертными.

Но если Балор Дот разрушит «купол», то станет правителем сам, и твои мечты останутся нереализованными.

— Тебе отдали приказ, и твоя задача — исполнять его, а не обговаривать, — сказал Арганус. — Если тебе не удастся его подговорить на этот поступок, Хельхейм лишится Королевы, едва обретя ее; если удастся — у тебя появится шанс стать свободной. И только тогда тебя ничто не будет связывать с прошлой жизнью, с прошлой жизнью и Бленхаймом.

Сине-зеленые зрачки Морены налились кровью при одном упоминании о проклятом замке. Некромантка вспомнила те дни, когда ей доводилось ублажать на глазах Аргануса свою сестру. Морена ненавидела Бленхайм больше всего на свете.

Когда-то Арганус обнаружил в рабыне задатки великой некромантки, Морена даже не догадывалась, что он специально отбирал в свои рабыни девушек, расположенных к пользованию Силы. Лич обучал Морену магии, но обучал магии тайной, скрытой от обычных колдунов и друидов, магии, известной лишь Трисмегисту и его ближайшим ученикам, одним из которых был и сам Арганус. Альберт Трижды Великий создал свою школу чародейства. Вошли в нее лишь самые искусные из магов-друидов — лишь те, кому Альберт доверял, как себе. Его учение называлось Магнетизмом, и после смерти Мастера немногочисленные ученики остались единственными, кому известна эта волшба, но они скрывали ее еще тщательнее, чем сам Трисмегист, поэтому знание числилось утраченным.