Игры Проклятых

Клавдий попытался забыть об ознобе и на мгновение укрылся от него за отрешенной задумчивостью. Пустым взглядом светло-голубых, мутных, словно замерзшее озеро, глаз он уставился на выход из грота.

Солнце скрылось из виду за стенами пещеры, но по сгущающимся сумеркам несложно было догадаться, что время клонится к закату.

Батури отвел взгляд. Кривые тени, словно черные души умерших, бегали у его ног, плясали в зазывающем танце. И чем ниже опускалось невидимое солнце, тем быстрее и завораживающе сновали мрачные силуэты, отбрасываемые бесчисленными валунами и грубыми стенами. Но стоило сумеркам набрать силу — и дикий танец задохнулся, тени исчезли, слились с окружившей серостью в однотонную массу.

Время пришло. Час Свершений был близок, как никогда.

Встав и размяв отекшие за время дневки мышцы, Батури обернулся в нетопыря и выпорхнул из грота. До Зеркального Замка далеко, но близилась зима, и ночи становились с каждым разом все длиннее, — не останавливаясь, он успеет к полуночи.

* * *

На место встречи у широких створок, магически запечатавших вход в Зеркальный Замок, Клавдий подоспел последним. Все Высшие были уже в сборе, но молча ждали виновника, по жалкой прихоти которого им пришлось, позабыв про все дела, прийти на Малый Совет.

— Мы ждали тебя. Ты нас сюда приволок, но сам нагло опаздываешь, — надменно, всем своим видом показывая, что едва сдерживает гнев, обронил жирный, как лосось во время нереста, и широкий, словно пивной бочонок, Толбиак.

— У тебя будет время выговориться, а сейчас — заткни пасть, — посоветовал Клавдий и, не дав времени для ответного выпада, продолжил: — Господа, откроем же вход в Запретный Замок.

Толбиак хотел вставить какую-нибудь колкость, но он медленно соображал, и время, когда порыв уместен, уже минуло. Ничего не оставалось, как промолчать. Тем более что никто из Высших не хотел задерживаться на Совете, поэтому вампиры без промедлений приложили руки к остановившимся сердцам и прочли заклинание:

— Мы дети Твои, Твоя кровь — чужая плоть. Мы, вкусившие Твою душу и отдавшие Тебе свои, заклинаем: открой нам двери Хель.[6]

Створки медленно разошлись, открывая черный туманный проход. Вампиры, несмотря на немалую ширину воротного портала, заходили в разинутую пасть по одному, выстраиваясь в длинную череду. Клавдий зашел последним, и створки, тихо клацнув, закрылись за его спиной.

* * *

Воспоминания накатились внезапно.

Голодный Мор. Низшие вампиры, когда-то владевшие людским скотом, питавшиеся его жизненными соками, уже давно не получали еды. Запрет Балор Дота лишил их пищи, обрек на голодую гибель. Не выдержав пыток, сотни кожанов взметнулись к небесам.

Изнеможденные и изголодавшие, они рвали от усилий свои перепончатые крылья, падали и разбивались, но уцелевшие все же летели в деревни, чтобы насытиться людской кровью. Они нарушили приказ и выпили людские жизни, за что поплатились своими.

Некроманты жестоко покарали за непокорность. Орудием возмездия стали Высшие, которые исполнили нещадную для собственных собратьев волю короля Хельхейма.

Карателем, возглавившим манипулу[7] братоубийц, стал Клавдий Батури, и с этим именем на устах, проклиная и ненавидя его, умирали вампиры, а вместе с ними и некогда многочисленная раса.

Клавдий и сам проклинал свою роль в интригах некромантов. Но у него не было иного выбора: если бы отказался он, приговор исполнил бы кто-то другой, а отказавшийся пополнил бы ряды убитых. Осознание этого ничуть не помогало. Батури винил себя, себя и только себя, словно сам заставлял младших нападать на людей, словно сам запрещал им пить кровь. Как бы ни было раньше, сегодня все изменится, род вернет себе право на полноценное существование. Клавдий вернет ему это право!

Батури, отбросив воспоминания обратно в прошлое, забыв до поры о планах и надеждах, вернулся в реальность. Он шел вдоль Комнаты Зеркал, замыкая череду Высших, которые сегодня, желая или нет, станут теми, кто приблизит золотой век вампиров — кровавый век.

Батури резко обернулся. Бледное лицо смотрело в пустые отражения, наблюдая за Бессмертными. Клавдий замедлил шаг, отдаляясь от собратьев. Прошептал тайное заклинание, поведанное ему Арганусом, и лицо наблюдателя исказилось, поникло, всевидящие глаза закатились, утрачивая зрение. Страж Отражений лишился сил, переставая быть смертельной угрозой. С грустью и в то же время с радостью Батури посмотрел в спины соплеменникам. Глубоко вздохнул и ускорил шаг. Уже ничто не помешает его планам исполниться.

Комната Отражений резко оборвалась, сменилась широким каменным туннелем. Узкие проходы пронзили центральный коридор в сотне мест, изрезали дырами дверей толстые стены. Комнаты Спящих. Тут погружались в летаргический сон Высшие, уходили в «долгую дорогу», чтобы набираться сил для новой жизни, новых свершений.