Игры Проклятых

— Некромант зачаровал тебя, сестра. Он навел на тебя морок, прекрасную иллюзию, скрывающую истинное, гнилое естество этого ужасного места. — Голос сестры стал привычным, из него исчезли те зловещие нотки, которые сперва напугали Энин.

Девушка обернулась и, вновь посмотрев на сестру, удивилась: Анэт взволнованно, встревоженно смотрела на нее, и глаза сестры вновь стали прежними. — Ты озадачена, сестра? Ты и меня видела не такой, какая я есть. Все это — отголоски волшбы, волшбы, которую наложил на тебя некромант. Он пытался околдовать и меня.

Для чародейства ему нужна кровь — наша с тобой кровь, сестра. Посмотри на мое запястье… — Анэт показала руку, на которой даже при лунном свете был заметен тонкий шрам: — На своем запястье ты увидишь такую же отметину.

Энин тут же посмотрела на свою руку: сестра не врала.

— Но… — Она не знала, чему и кому верить, не догадывалась — что делать дальше?

— Верь мне, сестра, — приказывала Анэт. — Я когда-нибудь врала тебе? Мои слова когда-нибудь заставили тебя усомниться в моей честности?

— Нет, но… — отчаянно не желая верить словам сестры, сопротивлялась Энин, однако с каждым мгновением все больше убеждалась в правоте Анэт. И стоило той упомянуть имя Созидательницы, Энин сломалась, веря той, в чьих устах голос Богини.

— Созидательница открыла мне глаза, уберегла меня от некромантской волшбы.

Только благодаря ей я могу рассказать тебе правду, только благодаря Симионе я сама знаю, какие ритуалы проделывал над нами этот детеныш Тьмы. И поверь мне, сестра, они — ужасны.

— Я верю… верю… тебе, — с трудом сдерживая рвущиеся слезы, прошептала Энин.

— Мне нельзя было обрушивать на тебя все эти знания, прости, — как-то искусственно понижая тон голоса, пробормотала Анэт. Энин не выдержала и зарыдала, оплакивая неудачные чувства, неудачные привязанности и пристрастия. — Не волнуйся, сестра. Идем домой, идем в ту комнату, которую уже год мы называем домом…

Взяв рыдающую Энин за руку, Анэт повела сестру вон из Неметона, повела вон от того места, которое ошибочно считала проклятым…

* * *

Сандро пришел в себя и обхватил голову руками. Голова жутко болела, левой висок пульсировал от приступившей крови, правый мертвецки холодил даже мертвую руку.

Сандро вздрогнул, пытаясь вспомнить, что с ним случилось, но ему не удалось.

Разум потерялся в суматошном хаосе отрывистых мыслей. В сознании всплывали сотни неизвестных заклинаний, десятки разновидностей светлой магии, магии природы и порядка. Но при всем своем желании он не мог извлечь и намека на то, как эти знания угодили в его разум. Они просто присутствовали. Сандро чувствовал сумасшедшую усталость, бесконечное опустошение, словно его насильно заставили запомнить столько, сколько ни один мозг запомнить не мог.

— Ты прошел первый урок, — с некоим облегчением заговорил в голове голос Трисмегиста. Малейший звук вызывал приступ боли, малейший намек на новые знания отторгался памятью.

— Что? Что ты со мной делал? — скрипя зубами от бешеной мигрени, спросил Сандро.

— Учил, — коротко ответил Трисмегист, зная, в каком состоянии находится его подопечный.

— Сейчас ночь? Я ничего не помню… — сокрушился мальчик, который вырос всего за один урок — или это лишь показалось внешне?

— Ночь, — согласился Трисмегист, в душе удивляясь способности мальчика ориентироваться без солнечного света, но эта способность за пять лет пребывания в подземельной лаборатории стала для Сандро нормой.

— Мне надо встретиться с Энин! — вскочил на ноги некромант. — Мне надо знать, как прошла наша с тобой волшба.

— Потерпи до завтра, — искренне попросил Трисмегист, но мальчик не хотел его слушать:

— Мне надо, Альберт. Прости.

Дух уже ничего не успел сказать, не смог влить в сознание мальчика ни единого слова. Весь разум юного некроманта сконцентрировался на девушке, и даже магия не могла разрушить пелены, связавшей его с Энин.

— И ты меня прости, — раздался в глуши лаборатории едва различимый приглушенный голос…

* * *

Сандро молнией примчался к покоям Энин и остановился, словно истукан, уже занеся руку, чтобы постучать в двери. Двери открылись сами, будто хозяйка уже ожидала гостя.

— Зачем ты пришел? — рысью набросилась на некроманта Энин. Она была настолько разочарована, настолько взбешена, что уже не чувствовала ни рабской покорности, ни страха.

— Я… я хотел тебя увидеть, — опешил Сандро. Он и не предполагал, что о его ночном визите и проведенном ритуале стало известно.

— Зачем ты это сделал? — указывая на узкий, едва различимый шрам от тонкого пореза, разгоряченно спросила Энин. Сандро не нашел ничего лучшего, как ответить правдой:

— Я боялся, что Анэт расскажет тебе о Неметоне…

— Правду? Ты боялся правды? Так знай: твои фокусы не подействовали на меня. Я все помню, помню, как ты приходил ночью, помню, как зачаровывал меня. И Анэт.

— Что она тебе наговорила?