Игры Проклятых

Несколько мгновений перебарывая страх и расслабляя закоченевшие мышцы, Анэт стояла, не шевелясь, и наблюдала, как медленно течет черная густая вода мертвого источника. Вскоре ужас померк, а озноб понемногу отступил, им на смену пришла злоба — злоба на некроманта и на саму себя. Она, непосвященная жрица Малого Храма, позволила повелителю мертвых поработить сестру. И, в отличие от хозяина-скелета, его последователь, скрывающий лицо, копнул куда глубже. Не ограничился простыми любовными играми: ему не хватило одного тела — он поглотил саму душу наивной Энин. А сама Анэт, отсиживаясь в колючих зарослях, бросила сестру на произвол судьбы, не защитила от темной магии, как хотела, даже не попробовала сделать это — испугалась. А сейчас было уже поздно, слишком поздно что-то менять, Энин превратилась в безропотную куклу, и никто, кроме самой Создательницы, уже не сможет ей помочь противостоять злу, которое поселилось внутри нее.

— Ты следила за мной. Неужели, ты не знаешь, что это неприлично?

Некромант подошел незаметно, бесшумно, словно кошка. Анэт вздрогнула от неожиданности, захотела вскрикнуть, но крик комом застыл в горле. Голос издал лишь жалкое презрительное шипение.

— Подлая крыса, ты заколдовал ее. — Анэт обернулась и только сейчас увидела истинный лик некроманта. Он был ужасен — еще ужаснее, чем оживший скелет.

Наполовину лишенная плоти челюсть расплылась в едкой улыбке. Длинные ровные локоны ниспадали на плечи, но магия тьмы разделила пополам и их: справа волосы были ломкими и безжизненными, белоснежного цвета, слева — пышные, каштановые, отливающие в лунных лучах серебром. Темно-зеленые зрачки мутным остервенелым взглядом изучали хрупкую девушку, взглядом настолько ненавидящим и презрительным, что Анэт бросало то в жар, то в холод.

— Зачем тебе моя сестра? Кто ты вообще такой? — нервно спросила Анэт. На секунду замолчав и взяв себя в руки, она заговорила более спокойным голосом: — Я не позволю тебе кудесить над нею и дальше.

— И что же ты сделаешь? — ухмыльнулся полумертвый.

— Есть множество способов избавиться от некроманта, — голосом сведущего в подобных делах ответила Анэт, сама удивляясь своей решительности. — Богиня поможет мне, — вскинув голову, закончила она.

— Жрица-недоучка… — задумчиво протянул некромант, наигранно делая серьезный вид.

— Ну конечно, способов действительно много, но Храм не обладает ни одним из них…

— Ты лжешь! — вскрикнула Анэт. — Наставница говорила мне…

Некромант не стал дослушивать того, о чем говорила наставница спесивой девицы, махнул рукой, не произнося при этом ни слова. А Анэт схватилась за сердце, потом за горло, почувствовала, как жизненное тепло ускользает из ее тела, покидает его вместе с неосязаемой крупицей, уползающей в ладонь некроманта. Девушка еще мгновение стояла, ошарашенно глядя на хозяина, а потом колодой упала в черную, загаженную темной магией воду.

Она так и не смогла помочь сестре, не спасла ее от злого рока. И это была последняя мысль, которая посетила Анэт прежде, чем она погрузилась в забытье.

Глава 6. Закон симпатии

Закон подобия гласит: подобное производит подобное, или следствие похоже на свою причину. Согласно второму закону, вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать на расстоянии после прекращения прямого контакта.

Из закона подобия маг делает вывод, что он может произвести любое желаемое действие путем простого подражания ему. На основании второго закона он делает вывод, что все то, что он проделывает с предметом, окажет воздействие и на личность, которая однажды была с этим предметом в соприкосновении (как часть его тела или иначе).

James George Frazer. «The Golden Bough»

— Дай… дай… — монотонно молил утробный голос, но Арганус, не обращая на него никакого внимания, шел уверенной походкой, властно печатая шаги и глухо стуча искривленным посохом о твердую промозглую землю.

— Дай… дай… — не унимался голос, моля неизвестно о чем.

— Бери, — безразличным тоном, не прекращая горделивого шествия, изрек лич. Порыв ветра, колыхнув полы некромантского плаща, унесся к стенам Бленхайма, оставляя за собой едва заметное серебро изморози на черной, как оникс, земле.