Игры Предвечных

— Слишком полого, — словно прочел мысли вождя Хенрик. Не сдержавшись, он с опаской вздрогнул, когда очередной булыжник раскололся о воздух над его головой. — И сплошная земля. Устойчивости никакой, и стрелять оттуда нечем. Рискнем. Или…

Особо крупный булыжник вновь грохнул рядом. Если бы не защита мага, отразившая и этот каменный кусок, манны могли лишиться сразу пятерых. Вальгард окинул мгновенным взглядом своих людей. И — махнул рукой.

— Отходим, — скомандовал он так, что его услышал последний воин даже в свисте и грохоте падавшей, но пока не случавшейся смерти. — Впрааа — во!

К этому приказу островитяне уже опомнились. Все же они оставались воинами, и для многих эта битва сделалась далеко не первой. Вскинув щиты, манны спешно, но не беспорядочно и без излишней суетливости двинулись вправо — подальше от смертоносного холма. С той стороны тоже был холм. Однако в отличие от противоположного, действительно не каменный, а земляной. Херник вновь оказался прав. Вряд ли романская ведьма могла спрятать катапульты и там. Ей бы пришлось затаскивать чудовищные машины по земляной осыпи, а потом туда же тащить и огромные камни. За такой короткий срок имея в распоряжении только женщин, подобного было не совершить даже при помощи очень хорошего мага. Под защитой этого холма, куда уже не долетали снаряды из продолжавших бухать бесполезных катапульт, Вальгард перестроит свою невредимую армию — и уже без промедления двинется на упорно продолжавшую чего-то выжидать принцессу Марику…

Последний камень с треском раскололся уже в стороне от оказавшегося недосягаемым маннского войска. Вожди Вальгарда резкими голосами отдавали приказы, разворачивая своих людей так, чтобы взять недвижимых женщин Марики в полукольцо. В шуме ветра, среди криков, топота, бряцания и звона до спешно перестраивавшихся маннов не сразу донесся новый звук. Частый дробный топот не был знаком уху островитян, и не сразу привлек внимания. Поэтому когда на вершине пологого земляного холма показалась первая фигура, ее заметили лишь нескольких воинов, и то по чистой случайности…

Велльский кудесник, что, не отрываясь, следил за парившим в небе крюкоклювом, стремительно обернулся. Лицо его, всегда угрюмое, на короткий миг отразило настоящий страх.

— Конники! — что было силы заорал он, хотя его голос не имел и вполовину такой силы, как голос Вальгарда. — Конники с холма!

Оборачивающиеся от его крика манны с немым испугом взирали на закованные в броню несомненно мужские фигуры всадников, что на несколько мгновений вырисовывались на фоне неба на вершине холма — а после с неумолимостью ледопада неслись вниз, прямо на смятенно поднимавших копья врагов.

Велльский кудесник вновь вскинул руки. Вместе с ними в воздух вновь взвились камни — те, что ранее падали на головы маннов. Однако, махнуть ею, дабы метнуть их в скачущих с холма неведомых мужчин так и не успел.

С неба ударило молнией — это вступил в бой перекинутый в крюкоклюва маг. Велльского кудесника отбросило на несколько шагов, и Вальгард почти тут же потерял его из виду. У него теперь была забота поважнее. Надсаживаясь от рева собственной глотки, он вместе с вождями, как мог стремительно разворачивал воинов теперь уже к холму. Всадников оказалось не так много — не более полусотни, но закованный в броню конный воин многого стоил против воина пешего.

Но каким образом проклятой романской ведьме удалось собрать в своих землях стольких мужчин?

Рядом вновь ударила молния — крюкоклюв, наконец, высмотрел среди пришельцев того, кто мог тягаться с ним силами — и принести наибольший урон армии Марики. Он бил, целясь в кудесника, и кудесник платил ему тем же, швыряясь в противника огненными и ледяными шарами. Два или три таких шара он запустил и в скачущую на маннов смерть, опрокинув двух лошадей на землю. Еще с полдесятка остановили маннские стрелы. Но прочие на полном скаку вломились в ряды воинов Снежного Волка.

… Звон оружия, грохот, вопли, рев множества мужских глоток и заливистое ржание умирающих лошадей — из-за всего этого Вальгард не сразу смог обернуться, чтобы посмотреть, как обстоят дела с войском Марики. Однако когда спустя несколько мгновений он все-таки бросил взгляд вбок и назад, в его душу — впервые за все время, начал вползать холодный страх.